— Естественно, ami. Ещё как! — Он замолк, хитро поглядывая на меня, явно ожидая вопроса. Я, чувствуя оживление, не мог сдержаться:

— Ну, не томи!

— Когда застал свою даму сердца в постели… с другой женщиной! Пожалуй, это был самый унизительный момент в моей жизни. И нет, ей понравилось со мной, Джек, я почувствовал это, нашу связь. Ну и если бы ей не нравилось, она бы рассказывала мне, какая у нас была замечательная ночь. Она просто всегда была по девочкам, а я оказался первым, с кем она решила ну, просто попробовать, а со мной нельзя просто взять и попробовать! Я похитил ее сердце! Ну и закрутилось. Но в итоге она всё равно не смогла изменить своим привычкам, увы…

Он продолжал говорить, но я уже рассмеялся и не мог сосредоточиться. Между тем француз вытянул ещё один стит, и, задушил мои протесты на корню, мягко прикрыв мне рот ладонью:

— Я обещал, что выкурю одну, мне помешали. Так что я докурю. Ты же не против? Вот и ладно. Не волнуйся, ami, в этот раз она не заметит. Я знаю пару трюков, так что на несколько минут мы считай что в блэкауте.

Я только закатил глаза. Он победно ухмыльнулся и раскурил. Между тем становилось зябко, но я наслаждался холодком позднего вечера. Из-за облаков возникла луна, ярко осеняя дюны, манипулируя тенями так, что казалось, будто кто то крадется там, в ночи. Завороженно разглядывая горизонт, я спросил у друга:

— Леонс, как ты думаешь, однажды эта пустошь будет вновь обитаема?

Он поперхнулся дымом, выпучив на меня глаза, словно на идиота:

— О чем это ты?

Я, немного сконфуженный его реакцией, объяснил:

— Ну, вот например капитан теперь устраивает искусственные водоемы на наших маршрутах. Он рассчитывает напоить кого то. Ему виднее конечно, но ведь мы никого никогда не видели, только скалы да песок.

Леонс принял настолько снисходительный вид, словно собирался объяснить мне, как правильно ходить:

— Джек, то, что ты торчишь на своей кухне целыми днями, на высоте в несколько десятков метров вовсе не значит, что под тобой никого нет. Нынешние обитатели пустынь вовсе не собираются просто так брать и показываться нам на глаза.

— Но ведь ты сам говорил, что не видел животных уже несколько лет! — возмущенно запротестовал я.

Француз выслушивал мои протесты, продолжая снисходительно кивать, словно учитель с рьяным учеником. Так и подмывало треснуть его по морде!

— Животных — да. А вот людей — нет. Совсем недавно мы разминулись с одним из племенных караванов. Как ни странно они не собирались скрываться. Видимо прознали про водоемы, организованные капитаном. — Заключил он, и, вдруг посерьезнев, продолжил:

— Ami, мы живем в очень суровые времена. Пустыня не терпит суеты. Это наша старушка может передвигаться не таясь, ведь после зачистки корпоратами рейдеров никто не решится грабить "колодцы". Да и если посмеет, то заплатит очень дорого. Но под нами там по прежнему живут люди, которым давно нет места в нашем мегаполисе. Они всё больше отдаляются от нас, приспосабливаясь к новой среде. Это прекрасно и одновременно ужасно.

Я был очень удивлен услышанным, особенно меня тронула печаль, с которой Леонс говорил об этом. Подумать только! Всю жизнь я был уверен, что стены Полиса оберегают нас лишь от безумных рейдеров, выбравших путь насилия. Но нет, оказывается здесь в этом аду с ними заперты еще и мирные люди, вынужденные сосуществовать бок о бок с бандитами и головорезами! С другой стороны, учитывая, что даже в Полисе ресурсов в обрез и нищета растет с каждым годом так, что под городом образовались настоящие трущобы, неудивительно, что нашлись люди, которым вообще не нашлось места в городе. Я сказал:

— Можешь считать меня дураком, но я до сих пор даже не слыхал ничего об этом.

— Ты просто и не интересовался никогда. — Ответил Леонс, улыбнувшись. — Ты прибыл сюда работать, и ты делаешь свою работу днями напролет, даже не выглядывая в окна своей столовой. А ведь у тебя оттуда такой вид! Почти как в штабе. А в Полисе комитет не будет рассказывать вам о пропавших в пустыне душах.

— Но я частенько выхожу на палубу после смен. Мне очень нравится пустыня. Она… успокаивает что ли. Здесь думается как то спокойнее. — Сам не знаю, почему я так разоткровенничался с ним.

— Ну и что ты там разглядишь в такое время суток? — усмехнулся Леонс, обводя рукой потемневший горизонт, — С тепловизором конечно можно увидеть разные вещи. Но простым глазом сам понимаешь. Ладно, наши яйцеголовые сказали, что завтра, скорее всего, прибудем к месту добычи. Так что пора нам на боковую.

— Точно! — я стукнул себя по лбу, — Капитан же хотел меня видеть завтра на палубе во время добычи воды… Я и позабыл со всей этой беготней на камбузе.

— Ради твоих статеек, да? — Леонс выкинул окурок за борт и поправил упавшую на глаза челку. — Здорово он это придумал, давно мы интервью не давали. — Мне показалось, будто в его голосе проскользнула ирония, — Правда, уже слишком поздно, людям не до того. В Полисе того и гляди восстание поднимется. Пойдем спать, ami, завтра у нас полно работы.

Я лишь кивнул, погруженный в свои мысли.

Не то чтобы я сильно волновался, но мне, наконец-то, предстояло впервые воочию увидеть добычу воды, поэтому всё утро я работал в предвкушении этого события. Быстро расправившись с приготовлением завтрака и сделав Максу заготовки, я в назначенное время направился к водозаборному отсеку. Путь туда лежал через монорельс. «Колодец» уже завис над местом добычи, экипаж терпеливо ожидал команды к началу гидродобычи. Сам водозаборный отсек, как и наш транспортный ангар, располагался на нижних уровнях, я там никогда не бывал, да и зачем, я ведь повар, допуска мне никто не давал до сегодняшнего дня. Двери монорельса распахнулись, и ко мне навстречу выпорхнула непривычно оживленная Эмма, видимо тоже предвкушает предстоящую работу. Выглядела Эмма Нельсон как всегда безукоризненно: Синяя форма, выглаженная, словно новенькая подобрана четко по размерам, светлые волосы аккуратно причесаны и собраны в хвостик. На лбу у нее проступали сосредоточенные преждевременные морщинки, свидетельствующие об интенсивном умственном труде. А в одном из ее серых глаз, внимательно рассматривающих меня, мерцала цифровая линза — очень удобная в ее работе штука, позволяющая масштабировать расстояние взгляда, фиксировать изменения температур, например или даже делать заметки, если у носителя есть подключение к специальному мозговому импланту. Всё это может