Судьба дала ему пять лет, чтобы приспособиться к требованиям ситуации. Он научился ценить созидательные элементы русской жизни: идеализм и преданность, вдохновленные христианством, готовность к взаимопомощи, мужество и выносливость, выработанные в войнах с татарами и турками, силу и глубину славянского воображения, которому вскоре предстояло создать глубокую и неповторимую литературу, и тихую гордость, которая поднималась от сознания русского пространства и времени. Когда 24 марта 1801 года перед Александром, поэтом и потенциальным затворником, внезапно открылись новые возможности, он нашел в своих корнях и мечтах понимание и характер, чтобы призвать свой народ к величию и сделать Россию арбитром Европы.

IV. МОЛОДОЙ ЦАРЬ: 1801–04 ГГ

Он не стал сразу увольнять Панина или Палена, который организовал смерть его отца; он боялся их власти и не был уверен в собственной невиновности; Пален и его полиция были нужны ему для того, чтобы держать Москву в покое, а Панин — чтобы иметь дело с Англией, чей флот, уничтожив датский, грозился сделать то же самое с русским. Англия была умиротворена; Вторая лига вооруженного нейтралитета распалась. Пален был уволен в июне, Панин ушел в отставку в сентябре 1801 года.

В первый же день своего правления Александр приказал освободить тысячи политических заключенных. Вскоре он уволил людей, которые служили Павлу в качестве советников или агентов его террористических мер. 30 марта он собрал «двенадцать высокопоставленных чиновников, которым меньше всего доверяли».17 и сформировал из них «Постоянный совет», который должен был консультировать его по вопросам законодательства и управления. Он призвал к себе, в том числе из ссылки, наиболее либеральных дворян: графа Виктора Кочубея — министром внутренних дел, Николая Новосильцова — государственным секретарем, графа Павла Строганова — министром народного просвещения, а министром иностранных дел — князя Адама Ежи Чарторыйского, польского патриота, примирившегося с российским суверенитетом. Эти и другие главы департаментов вместе составляли Комитет министров, служивший еще одним консультативным советом. В качестве еще одного советника Александр вызвал из Швейцарии Ла Гарпа (ноябрь 1801 года), чтобы тот помог ему сформулировать и скоординировать его политику. При этой исполнительной структуре действовал дворянский сенат с законодательными и судебными полномочиями, чьи указивы или декреты (соответствующие senatus consulta при Наполеоне) имели силу закона, если на них не накладывал вето царь. Управление провинциями по-прежнему осуществлялось назначенцами центрального правительства.

Все это напоминает имперскую конституцию при Наполеоне, за исключением отсутствия всенародно избираемой нижней палаты и сохранения крепостного права, совершенно лишенного политических прав. Советники Александра в первые годы его правления были либеральными и образованными людьми, но (по выражению Наполеона) они были «подчинены природе вещей». В этом контексте «права» казались причудливыми абстракциями перед лицом необходимости — экономического и политического порядка, производства и распределения, обороны и выживания — в народе, на девяносто процентов состоящем из крепких, необразованных крестьян, от которых нельзя было ожидать, что они будут мыслить шире своей деревни. Александр подчинялся могущественному дворянству, которое почти само себя обеспечивало за счет организации и управления на местах сельским хозяйством, судебной системой, полицией и сельской промышленностью. Крепостное право было настолько глубоко укоренено во времени и статусе, что царь не осмеливался нападать на него из страха нарушить общественный порядок и потерять свой трон. Александр принимал жалобы, поступавшие от крестьян, и «во многих случаях подвергал виновных владельцев жестоким наказаниям».18 но он не мог построить на таких случаях программу освобождения. Пройдет 60 лет, прежде чем Александр II (за два года до прокламации Линкольна об эмансипации) добьется освобождения крепостных крестьян России. Наполеон, вернувшись из России в 1812 году побежденным, не нашел в этом вопросе недостатков у своего победоносного противника. «Александр, — говорил он Коленкуру, — слишком либерален в своих взглядах и слишком демократичен для своих русских;… эта нация нуждается в сильной руке. Он больше подошел бы парижанам….. Галантный с женщинами, льстивый с мужчинами… Его прекрасная осанка и крайняя любезность очень приятны».19*

В установленных рамках Александр добился определенных успехов. Ему удалось освободить 47 153 крестьянина. Он приказал привести законы к системе, последовательности и ясности. «Основывая благосостояние народа на единообразии наших законов, — говорилось в его объяснительном рескрипте, — и полагая, что различные меры могут доставить земле счастливые времена, но только закон может утвердить их навеки, я с первого дня моего царствования старался исследовать условия этого управления государством».20 Обвинение, суд и наказание должны были следовать определенной и предписанной процедуре. Политические преступления должны были рассматриваться в обычных судах, а не в тайных трибуналах. Новые правила упраздняли тайную полицию, запрещали пытки (Павел запретил их, но они продолжались на протяжении всего его царствования), разрешали свободным россиянам передвигаться и выезжать за границу, а иностранцам — свободнее въезжать в Россию. Двенадцати тысячам ссыльных было предложено вернуться. Цензура прессы сохранилась, но она была передана в ведение Министерства просвещения с вежливой просьбой быть снисходительным к авторам.21 Было отменено эмбарго на ввоз иностранных книг, но иностранные журналы оставались под запретом.

Статут 1804 года установил академическую свободу при университетских советах.

Александр понимал, что ни одна реформа не может быть успешной, если она не будет поддержана и понята широкими слоями населения. В 1802 году он поручил Министерству просвещения, в котором работали Новосильцов, Чарторыйский и Михаил Муравьев, организовать новую систему народного образования. Устав от 26 января 1803 года разделил Россию на шесть областей и предписал создать в каждой области не менее одного университета, в каждой губернии — не менее одного среднего учебного заведения, в каждом уезде — не менее одного уездного училища, а в каждых двух приходах — не менее одного начального училища. К существующим университетам в Москве, Вильно и Дерпте были добавлены университеты в Санкт-Петербурге, Харькове и Казани. Тем временем дворяне содержали репетиторов и частные школы для своих детей, а ортодоксальные раввины советовали еврейским родителям бойкотировать государственные школы как коварные приспособления для подрыва еврейской веры.22

V. ЕВРЕИ ПРИ АЛЕКСАНДРЕ

Екатерина II значительно улучшила положение евреев в пределах «Палестины оседлости», то есть тех регионов России, в которых евреям было разрешено селиться.