Стоя у двери, управляющий, по мере выставления нами на стол блюд с подносов, торжественно озвучивал названия оных. Голубые морские раки в фирменном соусе, галушки с томлёной бараниной, котлеты из щучьей икры, пельмени с говядиной, жареный под гнётом цыплёнок… Кто бы нас так кормил?

Постепенно подносы в наших руках опустели, и Микитка, поклонившись гостям, первым выскользнул за придерживаемую управляющим дверь. За ним следом выскочил второй подавальщик. Я же, двигаясь к выходу, внезапно остановился и, повернувшись к гильдейцам, что уже потянулись к тарелкам, заговорил ровным спокойным голосом.

— Сударь Ханс, приношу извинения. Мне известно о готовящемся на вас покушении. Разрешите сказать.

Мгновение тишины — и под скрежет отодвигаемых стульев четверо из пяти убийц вскакивают. Руки на рукоятях ножей, в глазах готовность пустить оружие в ход. Сидеть остался лишь Ханс.

— Закрой дверь, — спокойным, но твёрдым голосом приказывает глава гильдейцев.

Это он управляющему. Тот стремительно исполняет.

— Говори.

Это уже мне. Я ещё не лежу на полу с приставленным к горлу ножом. Знак хороший.

— Ангус Волков желает вам смерти. Свиша, местный работник, подкуплен. Они знали, что вы сегодня придёте сюда.

— Пообщайся, — поворачивается Ханс к одному из своих людей, и тот тут же шагает к двери. — Проводи, — переводит глава гильдейцев взгляд на управляющего. — И, чтобы всё тихо.

— Слушаюсь, — оторопело кивает трактирщик и вместе с отправленным за Свишей убийцей выходит из кабинета.

— Если это поклёп… — начинает верзила со стянутыми в конский хвост чёрными волосами.

— Откуда у тебя информация? — перебивает его не растерявший спокойствия Ханс.

Взгляд равнодушный. На лице не следа хоть каких-нибудь чувств. Кого-то он мне напоминает.

— Я тот, кого послали по вашу душу.

Вот нож и у горла. Висит в воздухе, едва не касаясь остриём кожи. Так быстро подлетел, что я даже не заметил откуда он выскочил. Желай одарённый моей смерти, я бы уже булькал кровью. Сомневаюсь, что бес успел бы подставить свои чешуйки. Не дёрнуться получилось только ценой невероятных усилий.

— Поосторожнее. Разговор интересный. Хочу послушать его.

И мне:

— Продолжай.

Отлегло. Самое сложное место пройдено. Дальше проще.

— Меня зовут Китар. Китар-смерть, — начинаю я, стараясь казаться таким же спокойным, как и мой собеседник.

— Говорящее прозвище, — перебивает меня Ханс. — Но ты не из наших. Не слышал.

— Я с Муна, сударь. И я не из гильдии. Охотник. Случилось не поделить кое-что с одним купеческим родом, и нынче я в розыске. На днях меня попытались ограбить. Теперь в Земграде на четверых воров меньше.

Один из людей Ханса одобрительно хмыкает.

— Но от дружинников не получилось сбежать, — продолжаю я, стараясь успеть все объяснить прежде, чем у главы душегубов иссякнет терпение. — Те опознали меня по приметному дару и отдали Ангусу, что примчался выяснять, кто порезал воров.

— Что за дар? — вклинивается другой бородач с шапкой густых каштановых кудрей на голове.

Это тот одарённый, что умеет морозить. Узнал по описанию, которое мне дал Конь.

— Длинные невидимые клинки, что режут, хоть железо, хоть камень.

— Может, свяжем? — предлагает хвостатый.

Интересно, как долго он может без рук держать йоков нож у моего горла? Острая штука, висящая под подбородком, мешает сосредоточиться.

— Нет смысла, — качает головой Ханс. — Хотел бы он применить дар, уже применил бы. Продолжай, Китар-смерть.

Мне определённо нравится этот спокойный, как статуя, дядька. И неважно, что напрочь лишённая эмоций рожа немного пугает. Зато точно не прикончит в сердцах. Только, если решит, что я представляю опасность. А я не опасный. Я очень полезный.

— Милсдарь Волков предоставил мне выбор без выбора. Смерть, или я соглашаюсь убить человека, на которого он мне укажет. Награда — удаление моего имени из розыскных списков. Мне пришлось согласиться.

— Но ты передумал.

— Я и не надумывал, сударь, — слегка улыбаюсь я. — Мне же сразу сообщили, кто цель, а я не дурак. Убить вас я бы смог. Сам при этом остаться в живых — точно нет.

— И теперь ты хочешь получить защиту от Ангуса.

Логично. Но сейчас я его удивлю.

— Не совсем. Хочу попросить у вас помощи. Мне нужно попасть на большую землю и добраться до Фатских гор.

И опять на лице Ханса, ни морщинки, ни складки. Человек без эмоций.

— Просить что-либо лишь за то, что хватило мозгов кинуть Ангуса… А ты наглый. Твоя награда — это твоя сохранённая жизнь. Я не стану тебя убивать, если ты не соврал. Но на этом и всё.

— Сударь Ханс, я ещё не закончил. В обмен на помощь хочу оказать вам услугу.

В этот миг дверь без стука открывается, и в кабинет входит посланный потолковать со Свишей мужик.

— Не соврал. Толстяк куплен, — сообщает он, косясь на зависший перед моим горлом нож. — Вы уже знаете, да? Пацан с боевым.

— Знаем, Филин. Садись.

— Э… — мычит хвостатый. — Может, Филин подержит нож? А то зря трачу дар.

— Убирай нож, — к моей радости, приказывает Ханс. — Сегодня в Приюте кровь не прольётся.

— Простите, хозяин, — ухмыляется подходящий к своему стулу Филин. — Немного уже пролилось. Толстяк упирался. Кстати, он должен был подать светом сигнал, когда… То есть, если бы…

— Ты, надеюсь, его не прикончил там? — перебивает Ханс.

— Да что вы, хозяин. Жива крыса. Местные парни присматривают.

— Хорошо. Потом ещё пообщаемся с ним. Китар, продолжай. Какие услуги ты хочешь мне предложить? С твоим даром к нам в гильдию сам Единый велел. Но тут уже никаких Фатских гор. Контракт с нами пожизненный.

Опасная тема пошла. Больше всего боюсь, что, как Ангус, попробует прижать меня к стенке. Работай на нас — или смерть. Может, для кого-то вступление в гильдию убийц и великая честь, но я не по людям. Моя дичь — это звери. Да и вообще, на жизнь планы другие.

— Нет, сударь Ханс. Я охотник. В гильдию к вам не прошусь. Но прозвище “Смерть” не за просто так получил. Могу для вас убить одного человека. Хотя, скорее одним там не обойтись. Кто ещё подвернётся мне под руку — довеском пойдут.

— Ангус — знать. Он защищён договором. Увы.

О, какой догадливый дядька. Сразу всё понял. Или это я так доходчиво намекаю? Минувший год не прошёл для меня даром. Вон, как складно стелю. Слова умные, голос спокойный. Куда делся деревенский мальчишка? Городская жизнь виновата? Или школа меня изменила настолько? Нет, скорее дело тут в частом общении с разными умными людьми. А ещё скорее — влияние беса. Наслушался Ло и теперь сам словами играю, как взрослый.