часа для представления ею дополнительных доказательств обоснованности задержания. В этом случае судья указывает в постановлении дату и время, до которых он продлевает срок задержания (ч. 6 ст. 108 УПК РФ).

Таким образом, теперь срок задержания в случае, когда суд откладывает принятие решения о применении меры пресечения заключения под стражу, может насчитывать 120 часов (пять суток). Данная норма нуждается в значительной корректировке или отмене с точки зрения ее соответствия самому Уголовно-процессуальному кодексу России, а именно ст. 6 – назначению уголовного судопроизводства. В настоящем виде такая норма ни коим образом не соответствует нравственно-правовым критериям уголовно-процессуальной деятельности.

Конечно, российский законодатель при принятии УПК РФ не нарушил Конституционную норму и нормы международных нормативных правовых актов, в которых указывается о задержании на 48 часов до судебного решения.

Однако суд – не панацея от всех бед.

На наш взгляд, следует изменить и редакцию ст. 22 Конституции России и ст. 10 УПК Российской Федерации, касающиеся задержания, исключив из них слова «до судебного решения». Вообще задержание, осуществляемое в рамках уголовного преследования, как один из видов мер уголовно-процессуального принуждения, не может превышать 48 часов.

Наиболее верно это указывается в п. 11 ст. 5 УПК Российской Федерации «Основные понятия, используемые в настоящем Кодексе»: задержание подозреваемого – мера процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем или прокурором на срок не более 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления. Ни о каком судебном решении при этом речь не идет. В пользу такого решения свидетельствует еще и следующее.

В УПК Российской Федерации законодатель изложил таким образом нормы о задержании лица, подозреваемого в совершении преступления, что можно предположить о возможности его осуществления до возбуждения уголовного дела.

Так, согласно ч. 2 ст. 46 УПК Российской Федерации, подозреваемый должен быть допрошен не позднее 24 часов либо с момента вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, за исключением случаев, когда место нахождения подозреваемого не установлено, либо с момента его фактического задержания.

Таким образом, можно заключить, что во втором случае законодатель предусмотрел возможность осуществления допроса подозреваемого после его задержания, до возбуждения уголовного дела.

Кроме того, согласно ст. 76 УПК Российской Федерации «Показания подозреваемого», показания подозреваемого – это сведения, сообщенные им на допросе, произведенном в ходе досудебного производства. В то время как показания обвиняемого – это сведения, сообщенные им на допросе, проведенном в ходе досудебного производства по уголовному делу или в суде. Что также подтверждает вышеуказанное.

Для сравнения – в ст. 76 УПК РСФСР указывалось, что подозреваемый вправе дать показания по поводу обстоятельств, послуживших основанием для его задержания или заключения под стражу, а равно по поводу иных известных ему обстоятельств по делу (т. е. задержание могло осуществляться по возбужденному уголовному делу и допрос подозреваемого касался именно обстоятельств этого дела).

На основании вышеизложенного, не вдаваясь во все тонкости того, что же подразумевали законодатели, составляя нормы УПК Российской Федерации, касающиеся задержания подозреваемого, именно в такой редакции, хотелось бы только еще раз акцентировать внимание на необходимости соответствия норм уголовно-процессуального закона нравственно-правовым критериям. В связи с чем задержание подозреваемого, а следовательно его уголовное преследование, применение к нему мер уголовно-процессуального принуждения, не может осуществляться на срок более 48 часов и не может применяться до возбуждения уголовного дела.

И тем не менее, не все так уж плохо. Учеными и законотворцами проделана большая работа по преобразованию российского уголовного процесса в сторону качественного (правозащитного) улучшения его содержания. Устранены многочисленные пробелы в сфере обеспечения прав и законных интересов лиц, вовлекаемых в производство по уголовным делам. Так, касаемо процессуального задержания подозреваемого в совершении преступления хотелось бы отметить следующее.

УПК РСФСР содержал ст. 98, которая называлась «Меры попечения о детях и охраны имущества заключенного под стражу». Невооруженным глазом видно, что даже название статьи носит половинчатый характер. Неужели заботиться о детях, остающихся без присмотра, нужно только при заключении лица под стражу, а несовершеннолетние, находящиеся на попечении задержанного лица, смогут сами о себе позаботиться («конечно, всего лишь 48 (или 120) часов»)? и т. д.

Статья 160 УПК Российской Федерации – «Меры попечения о детях, об иждивенцах подозреваемого или обвиняемого и меры по обеспечению сохранности его имущества» восполняет имевшийся пробел, таким образом наполняя нравственным содержанием и нормы уголовно-процессуального законодательства и практическую деятельность лиц, осуществляющих производство по уголовным делам. Если у подозреваемого или обвиняемого, задержанного или заключенного под стражу, остались без присмотра и помощи несовершеннолетние дети, другие иждивенцы, а также престарелые родители, нуждающиеся в постороннем уходе, то следователь, дознаватель принимает меры по их передаче на попечение близких родственников, родственников или других лиц либо помещению в соответствующие детские и социальные учреждения. Кроме того, следователь, дознаватель принимает меры по обеспечению сохранности имущества и жилища подозреваемого или обвиняемого задержанного или заключенного под стражу. Такая редакция статьи выглядит более предпочтительной, раз уж мы провозгласили правозащитное назначение уголовного судопроизводства.

С тех же позиций совершенно справедливо перенесение нормы об уведомлении о задержании подозреваемого одного из близких родственников из Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» в УПК Российской Федерации. Так, согласно ст. 96 УПК Российской Федерации дознаватель, следователь или прокурор не позднее 12 часов (вместо безликого «незамедлительно») с момента задержания подозреваемого уведомляет кого-либо из близких родственников, а при их отсутствии – других родственников или предоставляет возможность такого уведомления самому подозреваемому.

Однако в ч. 4 этой же статьи указывается, что при необходимости сохранения в интересах предварительного расследования в тайне факта задержания уведомление с санкции прокурора может не производиться. Такая формулировка на первый взгляд противоречит назначению уголовного судопроизводства – защите личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Но с другой стороны, данная норма соответствует нравственно-правовым критериям уголовно-процессуальной деятельности, так как она направлена на быстрое и полное раскрытие преступлений и качественное расследование уголовных дел, на достижение благородной цели – защиту личности, общества и государства от преступных посягательств.

Наиболее близкой к задержанию мерой уголовно-процессуального принуждения является заключение под стражу в качестве меры пресечения.

Заключение под стражу является самой строгой мерой пресечения в российском уголовном процессе, так как наиболее сильно вторгается в сферу конституционных прав и свобод личности. В связи с этим следовало наиболее тщательно прорабатывать уголовно-процессуальные нормы, касающиеся ее применения.

Длительное, иногда месяцами, а иногда и годами необоснованное пребывание человека под стражей помимо острейших переживаний нравственного характера почти всегда сопряжено для него и с огромными физическими страданиями, являющимися следствием не выдерживающих никакой критики условий содержания в следственных изоляторах.