прав! Что хорошего и интересного можно там найти для себя? Ни театров, ни музыки... Осенняя грязь на улицах, противные, нагоняющие тоску дожди, зимние сугробы, избы с низкими потолками, тусклый электрический свет, невзрачный клубик и старая кинопередвижка. И будет она, Кира Светлова, такая красивая девушка, ходить с огрубевшими от полевых работ руками, с черным от загара лицом. Опустится, станет походить на простую деревенскую... И невольно перед глазами вставала изящная блондинка в вечернем дорогом платье— мать Игоря Балашова. Кира однажды видела ее в театре и не могла весь вечер оторвать глаз от этой миниатюрной женщины, от тонких ручек, ног, красивых и стройных, в крошечных лаковых туфельках. И не одна Кира засмотрелась на Игореву мать — оглядывался каждый проходящий мимо, — ею любовались, восхищенно смотрели вслед/ А ее, Кирина, мать... Тоже худенькая, но начавшая уже седеть, уже под глазами легли, словно птичьи лапки, морщинки. А ведь мама тоже когда-то была красавицей...

От таких дум на душе у девушки с каждым днем становилось все беспокойнее и тоскливее. Ничто ее теперь не трогало, не интересовало: получила по немецкому языку двойку — и не огорчилась; затянула сдачу чертежей — и не хотелось садиться за них; пропустила два комсомольских собрания подряд, забросила лыжную секцию. С тех пор, как стала встречаться с Игорем, ни разу не встала на лыжи. Даже пионерский отряд, даже малыши...

Ребят она стала собирать реже, с неохотой, стараясь побыстрее отделаться от них. Больше Танюшка не провожала ее домой — Кира спешила в другое, условленное место. Когда ей случалось запаздывать, Игорь сердился. Ему трудно было понять, как можно связывать себя какими-то обязанностями. Неужели ей не хочется быть свободной?

* * *

Алла сидела за столом в глубоком раздумье. Вчера она напрасно прождала Киру. Та опять пропадала где-то весь вечер. В последние дни странное поведение подруги тревожило ее не на шутку: отвечает у доски неуверенно, с товарищами, да и с ней, Аллой, разговаривает неохотно, свысока, а на Ольгу Реутову посматривает вызывающе, насмешливо. Оля тоже не остается в долгу — при каждом удобном случае старается подковырнуть Киру. Что происходит между ними — трудно понять. Алла чувствовала, что не только она сама, а и весь класс настороженно следит за странными отношениями девушек. Алла советовалась с Андреем—хотела вызвать обеих на комсомольскую группу и поговорить по душам, но тот просил подождать. Оказывается, его тревожили не только Ольга с Кирой, но еще и некоторые ребята. Например, Сенечка Щеглов ни с того ни с сего стал зачесывать свои редкие черные волосенки каким-то невероятным петушиным гребнем. Щелгунов почему-то решил совсем не заниматься и заявлялся на уроки лишь для того, чтобы отсидеть положенные часы.

В классе определенно происходило что-то. грозящее нормальному ходу жизни. Дальше так продолжаться, безусловно, не может. Алла решительно встала из-за стола, намереваясь подняться наверх, к Кире, и поговорить с той начистоту, но прибежал Андрей. Вначале она перепугалась, подумав, что у него случилось какое-нибудь несчастье. Злой, взъерошенный, он подступил к ней чуть не с кулаками.

— Сидишь, комсорг? Наслаждаешься тишиной? А не знаешь, не интересовалась, где была вчера твоя любимая Кирочка?

— А почему она моя?—вспыхнула Алла.

— Так вот, — не обращая внимания на ее слова, продолжал Андрей. — Кирка вчера откалывала танго в клубе металлургов с этим Балашовым. Даже не постеснялась, пришла в школьной форме. Нравится тебе такое положение, уважаемый комсорг?

— На танцы... С этим стилягой? — изумленно вырвалось у Аллы.

— Не со стилягой, а с Балашовым, — поправил зло Андрей. — Балашов, хотя и из этой породы, но у него немного иной взгляд на жизнь и вещи. Он куда опаснее, куда тоньше этих откровенных бездельников. Он в жизнь вгрызается исподволь. Говорил я сегодня с одним парнем из сорок восьмой школы... -

— Сядь, Андрей, не волнуйся, — попросила Алла.

— Не могу! Понимаешь, не могу. Как подумаю, что наша Кирка могла попасть в лапы этакому прохвосту. — Он . сорвал с головы ушанку, бросил ее перед Аллой на стол. — Только, пожалуйста, чтобы Евгения Ивановна пока ни о чем не знала. Сами справимся. И потом, потом, ты сходи к ней поговори, я не могу...

— Я тебя понимаю, Андрей. Очень понимаю, — тихо проговорила Алла. — Успокойся. Давай посоветуемся...

Несколько раз обеспокоенная Антонина Петровна подходила к тонкой стенке и прислушивалась. Но разобрать удалось лишь отдельные слова — говорили шепотом. Кажется, у Аллы произошла какая-то серьезная неприятность. Что могло случиться? Как на грех, отец опять в командировке!

Она едва дождалась, пока ушел Андрей, и заглянула к дочери.

Алла неподвижно сидела за столом, положив голову на вытянутые руки. Ее плечи тихонько вздрагивали.

— Доченька, ты плачешь? Он тебя обидел?—спросила перепуганная Антонина Петровна.

— Ничего, мама. Не нужно, все хорошо!

Алла подняла голову, обняла мать за полный стан и прижалась, точно маленький разобиженный ребенок.

— Ты у меня очень хорошая мама, — сказала она после долгого молчания. — Если хочешь, то можешь поставить одно желтенькое кресло в мою комнату...

* * *

А еще спустя несколько минут Алла сидела напротив подруги.

— Послушай меня, Кира. Ты думаешь, мы против твоей дружбы с каким-нибудь мальчиком? — говорила она, стараясь казаться веселой.—Совсем нет. Дружи себе на здоровье, но мы не допустим, чтобы Балашов сбивал тебя с пути.

— Я не маленькая!—огрызнулась Кира. — Игорь тут ни при чем. И зря вы на него напускаетесь. Это все Андрей наговаривает, завидует ему...

— Неправда!—выкрикнула, не сдержавшись, Алла.— Не зря! Андрей никогда напрасно не скажет плохое о человеке. Он очень сильно переживает за тебя. И мне здорово от него досталось. А Балашов совершенно не тот, кем кажется тебе...

Кира сидела прищурившись. Странно, но ей никогда не приходило в голову, что Алла просто безобразна — вздернутый нос, короткая верхняя губа, косой передний зуб... И как нелепо сидит на ней это неуклюжее платье в горошек. Недаром Игорь всегда морщится, если разговор заходит об Алле, обзывает ее сухарем, «рыжим демоном». Прав был он, настаивая сохранять их отношения в тайне. Только у Аллы все равно ничего не получится. Не удастся ей раздружить их с Игорем. Пусть себе наговаривает что угодно. Она, Кира, прекрасно понимает, кто подзудил подругу на такой разговор...

— Кира, ты не слушаешь меня?—спросила огорченно Алла. — Ты, кажется, не веришь ни одному слову?

—