Не хочется так глупо умирать.

К тому же она зачем-то втянула в эту изначально обречённую на провал историю молодого, ни в чем не повинного парня. Она чувствовала, как его руки судорожно сцеплены на ее талии. Артёму приходилось держаться дополнительно, штатные пассажирские ремни не были рассчитаны на такие резкие маневры.

«Он то в чём виноват? — мысленно спросила себя Арина. — Ты не имеешь права распоряжаться чужими жизнями».

Всё это пронеслось у неё в голове в очень короткое мгновение между двумя очередями.

«Та-та-та-та…» — снова «заговорил» пулемет.

В третий раз фонтанчики от пуль, впивающихся в дымящуюся, в месте попадания, кромку наста, пошли по диагонали, неминуемо приближаясь. Через секунду их траектория должна были пересечься с курсом «Молнии».

Ариэль закрыла глаза и вместо того, чтобы ударить по тормозам, снова до упора вывернула ручку газа, упершись в ограничитель.

* * *

С того момента, как пленники, верхом на снегоходе, вылетели с задней рампы автовоза, все движения Данилы были автоматическими, отточенными годами тренировок. Он превратился в безотказную боевую машину, стремящуюся выполнить запрогрмированный алгоритм действий.

Такие экстремальные ситуации случались с ним не раз и не два. В бою или на задании неожиданные повороты в противостояниях требовали молниеносных, решительных действий. От этого частенько зависела его собственная жизнь. А иногда, как сейчас — чья-то чужая.

Когда удаляющийся снегоход попал в перекрестье его прицела, голова у Данилы была на удивление ясная. Словно не было вот этого многочасового сидения на вышке, и он изначально был готов к таким сюрпризам.

«Эта та самая девочка, — понял он, узнав оригинальный комбинезон той, что управляла машинкой. — Зачем же?! Куда и зачем она бежит?! Ведь от него, наёмника Осташевского, убежать невозможно…».

Первую предупредительную очередь Данила дал чуть в сторону, недвусмысленно намекая, что беглецы замечены.

Снегоход вильнул в сторону, на пару секунд исчезнув из окуляра оптики, но слегка поведя стволом, Данила без труда снова отыскал цель.

Скорость машинки была приличной, мощности лучей прожекторов, вязнущих в сгущающей тьме, вскоре стало бы не хватать для эффективного прицеливания.

Осташевский дал вторую очередь, длинную, прямо перед курсом, рвущегося в никуда, снегохода.

«Она остановится, — уговаривал он сам себя. — Она не может не понимать, что другого выхода нет. Она не может быть самоубийцей. И она не может обрекать на неминуемую смерть своего пассажира. Так не бывает».

На мгновенье ему показалось, что скользящий по снегу аппарат замедлился, он хотел было уже облегченно выдохнуть, но тут же понял, что это иллюзия. Снегоход, напротив, дёрнулся и помчался вперед, будто пришпоренный жеребец.

И снова руки Данилы прореагировали машинально. Палец нажал на гашетку, а направляющая рука чуть повела стволом, устанавливая смертельную директрису. Пули пошли под углом к удаляющейся машинке и они неминуемо должны были с ней пересечься.

Сердце Осташевского остановилось: он представил себе дыры, которые оставит на беглецах калибр его пулемета. Данила никогда раньше не был сентиментален. На войне убивают — эта старая как мир истина воспринималась им с философским спокойствием. В конце концов, всё было честно, он ведь тоже ходил под тем же самым солнцем. И точно также мог попасть в перекрестье чьего-то прицела. Все было без обмана. Или я или меня. Но там была война, там Даниле противостояли, как правило, такие же, вооружённые и обученные люди. Или, по крайней мере, охранники или правоохранители, осознанно выбравшие себе рискованный жизненный путь. А здесь…

Данила ничего не смог с собой поделать, перед его мысленным взором вновь появилось то необыкновенное девичье лицо. Да, слегка раскосые глаза, но совсем чуть-чуть, только лишь для того, чтобы подчеркнуть чарующий магнетизм взгляда. Безупречные стройные формы, которые не смог скрыть бы никакой комбинезон. Наверное, с таким же чувством посетители музея смотрят на какую-нибудь античную статую, восхищаясь и удивляясь истинной красотой, способной пережить века.

Осташевский с огромным изумлением смотрел на свой указательный палец, застывший на спусковом крючке. Его пулемет молчал. Это было невероятно, но это случилось.

Снегоход, завывая на предельных оборотах, выскользнул из зоны действия луча прожектора и канул во тьму, подсвечивая себе только узким лучом носовой фары. Но почти сразу же пропал и он. Беглецы догадались выключить свет, чтобы не обнаружить себя.

Сердце Данилы, замерло на доли секунды и снова возобновило свой ритм, работая на повышенных оборотах. Осташевский, ощущая себя полнейшим идиотом, пошарил лучами прожекторов по бескрайнему снежному полю, но, естественно, это было уже бесполезным.

Справа раздался отдаленный гул, и мазнули сполохи. Видимо, на поиск с южной проходной вышла мобильная группа; выезд с ближайшей, как известно, был предусмотрительно заблокирован автовозом. Но они были ещё далеко, и маленький снегоход уйдет на несколько километров, пока они доберутся до этого места. Теперь ищи свищи. Так что, скорее всего, погоня затеяна от безысходности. Будто игра в жмурки на поляне, когда разыскиваемый уже давно её покинул.

Данила оторвался от ручки прожектора и опустил приклад пулемета. Горячий ствол, ещё слегка дымящийся после стрельбы, задрался вверх, уставившись в беззвёздное небо.

Осташевский растерянно осмотрелся, не зная, что предпринять.

Потом он сел на прямоугольный ящичек, засунул руки за пазуху, подтянул колени и принялся ждать разъяренного Лопату.

* * *

Арина так толком и не поняла, что случилось. То ли они умудрились каким-то образом увернуться, то ли стрелявший по ним с высоты пулеметчик промазал.

Перед тем как зажмуриться она увидела аккуратный и ровный пунктир пуль, разрезающих снежный наст, который неминуемо должен был в следующее мгновение прошить их. Но когда через мгновение она открыла глаза, то увидела, что они живые и невредимые продолжают мчаться в ночи. Пулемёт на вышке молчал.

Но размышлять о перипетиях судьбы было некогда. Свет прожекторов рассеивался и становился слабее, еще немного и они должны были снова погрузиться в спасительную темноту. Внизу и по бокам, что-то неприятно защелкало, Арина рассмотрела чёрные изломанные линии прямо по курсу и догадалась, что это тот самый низкорослый кустарник. Она надеялась, что тонкие ветки не смогут причинить «Молнии» существенного вреда, но их снегоход, несомненно, оставит среди них след, по которому можно будет потом определить направление, в котором они скрылись.

Она щелкнула переключателем, вырубая все светоприборы и фары — теперь ничего не должно выдавать их в ночи. Нет сомнений, что за ними организуют погоню. Поэтому ту фору, которая у них есть, надо использовать с максимальной выгодой.

— Ты там что? — крикнула Ариэль, чуть повернув голову