землю. Вновь посмотрела на меня. Указала на диск.

— Пошли, мальчик, — сказала она. — Радуйся: закончились наши столичные приключения. Никаких больше тебе тюрем и казней. Никаких дворцовых приёмов и липких улыбочек женишков. И эта дурацкая жара для нас тоже закончилась. Всё. Возвращаемся домой.

Махнула рукой.

— Обернёшься уже там. В нормальной обстановке.

Не стал спорить с Нормой.

Сделал короткий разбег. И первым прыгнул сквозь портал.

Глава 60

Почудилось, что я окунулся в лесной ручей: жара резко сменилась прохладой. Шерсть на загривке вздыбилась — обычная реакция на внезапные перемены. Ощутил: изменились и запахи. Те, что витали в воздухе вокруг эшафота, исчезли. Но появились ароматы сырого камня, плесени, мышиной шерсти и прелых листьев. И душок дёгтя остался, пусть теперь и не столь удушающий.

В тёмной пелене перед глазами одна за другой возникали крохотные прорехи. С каждым ударом сердца прорех становилось всё больше. Они росли. И вскоре полотно мрака, что изначально застилало мне взор, распалось на лоскуты. Потом и вовсе превратилось в чёрные пятна, неторопливо таявшие, стремительно превращавшиеся в точки. Моргнул — часть точек исчезли.

Увидел серую стену; похожий на крохотное солнце яркий алхимический фонарь, заставлявший меня жмуриться; камень порталов и замершего рядом с ним незнакомого мужчину в отделанном мехом кожаном жилете — оператора. А ещё Норму. Та стояла позади меня, беспомощно хлопала глазами: дожидалась, когда восстановится после перехода зрение.

Оператора ПК мой вид нисколько не смутил. Но заинтересовал: мужчина разглядывал меня с нескрываемым любопытством. В воздухе за его плечом парило маленькое пёрышко — значит запах дёгтя мне не померещился и не явился сюда следим за мной. А мужчина, сменивший меня у плахи, отправился в комнату под эшафотом из этого места: вон и следы пропахшей дёгтем жидкости на полу сохранились.

Норма пришла в себя быстро. Потёрла руками глаза, встряхнула головой, словно пыталась так скорее избавиться от последствий перехода. Едва заметной полуулыбкой поприветствовала встретившего нас мужчину — словно по привычке. Поёжилась, плотно запахнула на груди халат — увидел, что её руки покрылись гусиной кожей. Жестом указала мне на дверь.

— Нам туда, — сказала она. — Разгуливать по Вульфгарду в зверином обличье не принято. Город — это тебе не лес и не горы. Мы здесь не дикари какие-то, чтоб ты знал. Пошли, мальчик. Покажу, где ты сможешь обернуться. Там я приготовила для тебя одежду. Да и сама переоденусь: в тонком халатике по Великому княжеству уже не походишь.

* * *

Сапоги пришлись мне в самый раз. С высокими голенищами, почти новые: едва растоптанные. Куртка и штаны оказались великоваты. Но не настолько, чтобы я не смог их носить. Если Норма не обманула, эта одежда когда-то принадлежала моему отцу. На рубахе красовался герб князей Стерлицких — оскаленная волчья пасть на фоне горы — что отчасти подтверждало слова принцессы.

Мне и в детстве обычно шили вещи на вырост: она становилась маленькой, не успев прийти в негодность — оставалась в наследство детям сестры. Я повёл плечами; решил, что свободная одежда — не тесная. Похоже, ещё проживая в Вульфгарде, папа был крупнее меня. Но я не сомневался, что через пару лет мои плечи станут ничуть не уже, чем были в молодости у отца.

Норма привела меня в ту самую комнату, где мы с ней не так давно грелись у камина и беседовали, спустившись с вершины башни. Именно здесь она мне рассказывала о тех интригах, что на протяжении сотни лет плели князья оборотней, защищая свой народ от людей. И вкратце поведала историю моего княжеского рода — где расположены земли князей Стерлицких, кто ими сейчас управляет.

Вот только теперь камин оказался погасшим — его успели почистить, уложили рядом с ним аккуратную кучку дров, но позабыли разжечь. Каменные стены и пол не согревали. А за окном, как я успел заметить, вступала в свои права осень: часть листвы на деревьях перекрасились в желтые и красные цвета. Так что я не медлил с одеванием — стоять голышом оказалось не слишком комфортно.

Норма ушла до того, как я приступил к обращению. Не сказала, куда — я тогда не мог спросить. Пришлось дожидаться принцессу в комнате с камином. Смотрел в окно на яркие цветные кроны деревьев; на серое, затянутое облаками небо; на резво сновавших по ветвям мелких птиц, похожих на тех, что обитали на севере, рядом с моим родным поселением.

Почему задержалась Норма, я понял, едва услышал шаги за спиной и оглянулся. Принцесса вновь стала рыжей, вернула прежнюю длину волосам. И избавилась от загара. Увидел счастливый блеск в её глазах — вспомнил, как замечательно чувствовал себя я, обернувшись после долгого пребывания в одном обличии. Пусть и сделал это, будучи в ужасном настроении, находясь в тюрьме.

— Ух, как заново родилась! — сказала Норма.

Взмахнула руками, точно разминалась перед боем.

— Снова чувствую себя бойцом, а не человечкой-развалиной, — сказала она. — Наверняка бы сейчас в спарринге надрала тебе, мальчик, задницу. Отыгралась бы за прошлые обиды. Завтра… нет, послезавтра утром непременно это сделаю! Капец. Как же я мечтала обернуться, когда торчала в этой дурацкой Селене! Сейчас бы пробежаться в зверином облике по лесу! И поваляться на травке.

Улыбнулась.

— Ладно, — сказала принцесса. — Мечтать не вредно. Травка никуда не денется. Как и лес. Дед пообещал, что свободного времени у меня теперь будет выше крыши: прикидываться принцессой больше не придётся — благодаря тебе, между прочим. Уже завтра секретарь императора объявит о том, что я отправилась в вечную ссылку. Так что набегаюсь ещё.

Она подошла ко мне, на ходу разглядывая мою фигуру. Одобрительно качнула головой. Что удивительно, запах Нормы после обращения не изменился — всё тот же едва уловимый аромат ванили. Принцесса провела руками по моим плечам, поправила воротник моей куртки, пригладила его жидкий мех ладошкой. Вдруг замерла, точно увидела на мне что-то неожиданное и любопытное.

— Фига себе, — пробормотала она.

Мазнула пальцем по моей шее.

Приподняла брови.

Потёрла мою кожу снова — всё в том же месте.

— Что там? — спросил я.

Сделал полшага назад, увеличив дистанцию между мной и принцессой. Удержал рыжую за плечи, не позволив той снова приблизиться.

— Знак Сионоры, — сказала Норма. — Он остался. Не исчез после обращения. Разве такое возможно?

Я прижал пальцы к шее — к тому месту, где служитель храма