— Смелое заявление, — в разговор вмешивается Алиса. — А если ты ошиблась? Заберём мы у царицы шкатулку, и до старости будем ждать, пока она в артефакт превратится!

— А зачем ждать? — спрашивает Володя. — Мы ведь можем найти кудесника, способного превратить обычный предмет в артефакт, и попросить его помочь нам!

— Вот ещё чего, — недовольно хмурится Никита. — Где мы в XVI веке твоего кудесника будем искать? Мы же ничего здесь не знаем! Даша, клади шкатулку на место, и давайте отсюда выбираться подобру-поздорову!

— Не собираюсь я класть её на место, — я крепче прижимаю шкатулку к груди. — Володя высказал разумную мысль — давайте найдём того, кто сможет нам помочь, и вернёмся домой!

— А я не считаю эту мысль разумной, — продолжает сопротивляться Никита. — Ну-ка клади шкатулку на место!

Увлечённые ссорой, мы не сразу замечаем, что царица переворачивается в своей кровати, и приподнимает голову с подушки. А когда замечаем, она уже вопит как резаная, и зовёт на помощь.

— Помогите! Душегубцы в мои покои забрались! — кричит царица, вскакивает с кровати, и бежит к выходу из своей опочивальни.

Володя быстренько спускает из окна лесенку, я засовываю за пазуху шкатулку, и мы, чуть ли не наступая на головы друг друга, поспешно вылезаем на улицу. Володя забирает лесенку, и вовремя — из окна высовываются головы стражников, прибежавших на крик жены Ивана Грозного. Оставь мы лесенку — уже бежали бы за нами!

Подбежав к воротам, Никита случит по ним условным стуком, и стражники Юрий и Святослав отворяют ему. Выйдя из ворот, Никита спрашивает у стражников, как проходит их ночь, не шумел ли кто поблизости, а мы с Володей и Алисой тем временем тихонько проскальзываем мимо.

— Слушай, Юрий, мне кажется, или кто-то из ворот вышел? — спрашивает Святослав, краем глаза заметивший наши передвижения.

— Э, братец, ты просто выпил много, — хлопает Святослава по плечу Никита. — Захмелел, вот и мерещится всякое! Ну, хорошего дежурства, а я домой пошёл, к горячо лубимой супруге.

Никита прощается со стражниками, присоединяется ко мне, Володе и Алисе, и мы бежим к лошадям.

— Подсадите меня? — спрашивает Никита, отвязав своего коня, и Володя помогает ему усесться в седло.

— Никита, мы уже не первый день в XVI веке, мог бы уже сам научиться на коня залезать, — недовольно ворчу я. — Только время с тобой теряем!

— Ней нуди, младший братец, — Никита поудобнее устраивается в седле и закрывает лицо балаклавой. — Слышу позади нас шум, наверное, слуги царицы до ворот добежали, быстрее поскакали домой, пока нас не поймали!

Мы срываемся с места, и с максимальной скоростью, на которую способны наши лошади, мчим к дому Никитиной жены. Возле дома Прозоровской спешиваемся, заводим лошадей в стойло, и только когда ступаем на порог, Никита понимает, что я всё же взяла с собой шкатулку.

— Даша, вот что ты натворила! Не могла меня послушать! — начинает распекать меня Никита. — Ладно ты меня этим подводила, но нет же, ты своим женихом любимым рискуешь!

— Я? Володей? Каким образом я рискую Володей? — недоумеваю я.

— А тем, что на пути в кремль Афанасий видел его лицо! Неужели ты думаешь, что неудавшийся жених Алисы не сложит дважды два, и не донесёт на Володю царю, когда станет известно, что кто-то пробрался в опочивальню царицы и украл шкатулку?

— И правда, Никита дело говорит, — встревоженно кивает Алиса. — Может, Володе стоит пока затаиться у нас и дома у Орловых не показываться? Переждать, пока всё не уляжется, дождаться, пока шкатулка станет артефактом…

— Ну уж нет, — Володя упрямо сжимает губы. — Не буду я ни от кого прятаться! Поставьте себя на место Орловых — только нашёлся единственный сын, а он снова пропадает! Не хочу я причинять боль своим достойным предкам!

— Володя, если тебя схватят опричники, ты причинишь своим предкам куда большую боль, чем если просто пропадёшь, — я наконец открываю дверь, и мы заходим в дом. — Не мути воду, и оставайся дома у Прозоровской.

— Хорошо, — нехотя соглашается мой жених. — Но в начале я съезжу до дома, и предупрежу Орловых, что некоторое время меня не будет, чтобы они не волновались.

— Володя, зачем так рисковать? Ты можешь послать им письмо, — я хватаю Володю за руку. — Не нужно никуда ехать!

— Письмо — это совершенно не то, — Володя мягко отнимает у меня свою руку. — Уже светает, Орловы скоро проснутся, так что я съезжу туда-обратно, попрощаюсь, и вернусь к вам.

— Хорошо, — я обнимаю Володю на прощанье. — Только быстро!

— Ничего глупее просто нельзя придумать, — вместо прощания говорит Никита. — Что ж, если тебя схватят опричники, я тебе отмазывать не буду, так и знай. С меня хватит того, что ты жених моей приёмной дочери, это и так бросит пятно на моё доброе имя.

— И не понадобится меня отмазывать, — самоуверенно заявляет мой жених. — Не пройдёт и часа, как я вернусь, вот увидите.

Володя выходит из дома, Алиса убегает в свою светлицу, а мы с Никитой садимся за дубовые столы и приказываем сонным слугам принести нам медовухи. После похождений сегодняшней ночи неплохо бы успокоиться и прийти в себя.

— Вот увидишь, Володя вернётся, — убеждаю я скорее себя, чем Никиту.

— Ну-ну, конечно, — ехидно хмыкает мой «братец». — Твой твердолобый жених уже, наверное, в застенках опричнины показания даёт.

— Заткнись, — я беззлобно пихаю Никиту локтем в бок.

Я уверена, что не пройдёт и часа, как мой жених вернётся к нам целым и невредимым.

16. Царский гнев

Попив с Никитой медовухи, я отправляюсь в гостевую спальню, которую выделили братцу Дару, и надёжно прячу там царскую шкатулку. Не хватало ещё, чтобы Никита украл наш артефакт и что-нибудь с ним сделал! А я уверена, он на такое способен. Не просто так же он так хорошо обжился в XVI веке? Может, он уже и возвращаться не хочет.

Ну а что? Жена есть, работа есть, дома — целых два, жизнь удалась. Из нас четверых Никита явно меньше всех заинтересован в возвращении, так что с ним нужно держать ухо востро.

Спрятав шкатулку, я отправляюсь во двор, и, усевшись на скамеечке неподалёку от ворот, начинаю ждать Володю. Вот зачем он поехал к Орловым! Почему не согласился просто отправить письмо? Теперь сиди тут, волнуйся тут за него!

— Ждёшь своего женишка? — Никита выходит из дома, чтобы отправиться на работу. — Жди-жди, его там, наверное, уже Малюта