Париж Макс не любил. Ему намного больше нравился Питер. И вообще он предпочитал Италию. Романтичную, легкомысленную, веселую.

Но Полина обожала Париж. Вернее, она обожала все роскошное. Парижские бутики – самые дорогие и самые пафосные в мире. Галерея Лафайет в понимании Полины была визитной карточкой Парижа. Куда до нее Эйфелевой башне или Лувру!

Полина признала все свои ошибки, трогательно плакала, умоляла простить ее и обещала быть паинькой всю оставшуюся жизнь. Макс слышал эту песню уже раз десять. Нет, он не поверил ни единому слову Полины.

Беда в том, что Макс не мог до конца понять, что с ним происходит. А происходило нечто странное. Ему до безумия, до дрожи хотелось зацеловать Киру. Измучить ласками, заставить стонать от удовольствия.

Его желание обладать Кирой начало переходить в одержимость. Чем привлекла его эта девушка, он отлично знал. Искренность – вот чего не хватало Максу в жизни! Но он не хотел спугнуть Киру. Так легко разрушить хрупкое доверие, которое начало возникать между ними.

В итоге он поступил так, как поступило бы на его месте большинство мужчин. Он испытывал к Кире нежность. Но невозможность перешагнуть невидимую грань толкало его в объятия любовницы. Той, с кем он давно хотел расстаться. Отношения с которой его тяготили все больше и больше.

С его глаз словно спала пелена. Кроме яркой внешности, любовница Макса не обладала ничем. Ни умом, ни добротой, ни благородством. Однако в постели она была не просто хороша – бесподобна. Великосветская умелая проститутка. Ее даже куртизанкой язык не поворачивался назвать. Шлюха, обычная продажная шлюха.

Полина ни мгновения не станет сомневаться и уйдет от него к тому, кто сделает ей более выгодное предложение. Но пока они нужны друг другу.

По прибытию в славный город Париж Полина первым делом потащила Макса по бутикам. Ей до зарезу нужны были брендовые шмотки, от одного вида которых ее лучшие подруги сдохнут от зависти.

Макс выдал Полине кредитку и отказался сопровождать любовницу в походах по магазинам. Она же слегка надула губы, но быстро сообразила, что без него может себя слишком не ограничивать.

– А ты чем займешься? – осторожно спросила Полина.

– Пойду в Лувр.

– Мы там были в прошлом году, – напомнила она.

– В подобные музеи можно ходить бесконечно, – заметил ей Макс.

– Зачем? Мы же видели Джоконду, спальню Наполеона и Нику… как ее там? Симаракийскуй.

– Самофракийскую, – поправил ее Макс.

– О, это неважно, – легкомысленно махнула рукой Полина. – Все равно она без головы. И почему все от нее в таком восторге? Не понимаю, – пожала она плечами. – Не опоздай на обед! Ресторан «Купол» на Монпарнасе меня вполне устроит.

Полина выпорхнула из номера.

Почему надо тащиться в этот пафосный кабак? Только потому что потом Полина будет небрежно как бы между прочим бросать в беседе: «В «Куполе» вполне сносное шампанское и довольно приличная телячья печень по-нормандски. Но серые креветки однозначно не их конек». Гурманша, блин…

Единственная причина, по которой Макс повез Полину в Париж был секс. Мужчины без него жить не могут. Лишь поэтому пока он снисходительно смотрел на капризы Полины. В постели она хороша, очень хороша.

Хотя и замену ей можно найти легко. Только зачем менять одно на другое? Займет место Полины какая-нибудь Криста. Или Анжела, или Дарья… Будет так же капризничать, истерить, требовать подарков и поездок в Париж. В постели эти светские дивы хороши, опытны, умелы. Но секс не равен любви. Правда, без него любовь превращается в блеклую тень. В идеале одно неотделимо от другого. Но это в идеале. Для таких как Макс любви быть не может. Тогда почему он в глубине души надеется на что-то?

Макс вызвал такси и отправился в Лувр. Толпы туристов, как стада баранов под предводительством пастухов-гидов, шатались по залам музея, фотографируя все подряд. Макс поспешил в зал Франсуа Буше. Ему всегда нравились галантные картины выдающегося живописца эпохи рококо. Увы, для Полины существовало только одно буше – пирожное.

Фривольные картины Франсуа Буше отличались легкостью и изяществом. Их откровенный эротизм не был пошл или вульгарен.

Пастушки, одалиски, нимфы и купальщицы резвились на лоне природы, бесстыдно демонстрируя юные обнаженные тела. В них не было жеманство, только откровенная чувственность и беззаботность.

В сувенирном киоске при выходе из Лувра Макс задержался. Среди обилия гипсово-пластиковых китайских сувениров он разглядел небольшую серебряную брошь с эмалевой вставкой. Бледно-розовая роза в стиле рококо на дымчатом серо-фиолетовом фоне. Милая вещица.

Макс купил ее. Не признавшись даже самому себе, для кого этот сувенир. В мозгу острой искрой вспыхнула мысль – он поступает глупо. Вспыхнула и тут же погасла.

Продавщица долго возилась с крохотной коробочкой, навязывая на нее ленту с логотипом музея. Потом положила коробочку в такую же крохотную сумочку с Эйфелевой башней на одной стороне и портретом Джоконды на другой. Макс сунул все это парижское великолепие во внутренний карман спортивного пиджака.

На обед в «Купол» он опоздал. Полина пила шампанское и изображала скучающую парижанку. Интересно, а есть в зале хоть одна француженка? Похоже, одни туристы…

Интерьер в стиле арт-деко отличался лаконичностью. В принципе, ничего особенного. Но Полина жаждала попасть сюда. Она столько слышала об этом ресторане. Хотя вряд ли интересовалась его историей. Уродливая надстройка девяностых годов прошлого века лишила здание лаконичного облика.

– Ты, как всегда, опоздал, – лениво заметила Полина.