– Это мало что меняет.

– Я знаю, но мне правда очень жаль.

Женщина прикусила губу.

– Он рассказывал мне о тебе, Луиза. Но так странно тебя увидеть.

Что я могла на это ответить? Она выпила лишнего, и я, глядя на ее засаленную одежду, жалела ее.

– Том всегда был особенным, – добавила она, будто в извинение за то, что сказала до этого.

– Я знаю.

– А. Так, значит, он тебе рассказал?

– Про то, что ему нравятся парни? Да, рассказал.

Женщина вытащила из кармана носовой платок и высморкалась.

Я боялась, что она станет критиковать Тома, но я ошибалась.

– Меня это совершенно не смущает. Он может делать все, что хочет. Если он от этого счастлив. Знаешь, ему с его отцом пришлось нелегко. Тот никак не мог принять, что Том вот такой, поэтому этот никчемный человек и ушел.

Том мне об этом никогда не рассказывал.

– Ваш муж бросил вас из-за Тома?

Женщина пожала плечами:

– Да, не могу сказать, что я обрадовалась этому, но я и не расстроилась. Он постоянно бил Тома. Решать проблемы кулаками у него получалось лучше, чем словами. Ладно еще я, но когда он бил моего малыша, это было невыносимо. А если он открывал рот, оттуда не вылетало ни одного доброго слова. Он говорил, что Том ведет себя недостаточно по-мужски. И напрасно мальчишка занимался механикой, его отцу все было мало. Том боялся приглашать к себе друзей, потому что это всегда заканчивалось плохо. Мой муж над ними насмехался. А родители мальчиков больше не приводили к нам своих детей. И все книги, которые читал Том, выводили моего мужа из себя. Парню было стыдно. Он читал тайком, прячась под кроватью. Мой муж говорил, что чтение – девчачье занятие.

Она замолчала и снова высморкалась.

– Так вот, я все это рассказываю, чтобы ты знала: мне плевать, что ты вот такая. Если вы с Томом дружите, то хорошо.

Я опустила глаза. Женщина похлопала меня по плечу:

– Иди, крошка. Скоро время посещений закончится. Надо тебе прямо сейчас пойти проведать Тома. А я пойду разберусь с родителями этих трех идиотов, которые вас побили. Они, кажется, этажом ниже. Дождутся они у меня.

Я осталась на месте, мои руки повисли вдоль тела.

Когда женщина подошла к лифту, она обернулась:

– И кстати, я надеюсь, что ты хорошенько врезала всем троим. Разговаривать с такими парнями бесполезно. Они хуже животных. Все, чего они заслуживают, – попасть в больницу, потому что их поколотила девчонка!

* * *

В палате царил полумрак. Том лежал на кровати, у него было забинтовано лицо. Когда я вошла, он повернул ко мне голову.

– Луиза?

Он, казалось, был удивлен.

– А ты кого ждал? Вампира, который предложит тебе вечную жизнь?

Он расхохотался, но смех быстро превратился в стоны.

– Не смеши меня, мне очень больно!

– Прости, Том. Я буду серьезной, обещаю.

– И перестань постоянно извиняться, это утомляет.

Я села на край кровати. И посмотрела в его голубые глаза и на его красивую улыбку, которые были видны из-под бинтов. Мне было очень его жаль, но я решила этого не говорить. Я взяла Тома за руку.

– Я встретила твою маму.

– А.

– Кажется, у нее все хорошо.

– Да, так и есть.

– Она рассказала мне про твоего отца. Почему ты мне никогда не рассказывал, как он с тобой обращался?

Том закрыл глаза.

– Не знаю. Мне стыдно. Стыдно за него. Стыдно за себя. Когда я думаю об отце, у меня такое чувство, что мне снова десять лет.

– И тебе это не нравится?

– Нет. Когда мне было десять, я не мог за себя постоять. Я мог только опустить голову.

Он приподнял рукав своей больничной пижамы. У него по коже бегали мурашки.

– Видишь, когда я говорю о нем, меня сразу начинает знобить.

Я погладила его руку. У него была нежная теплая кожа.

– Но тебе уже давно не десять, Том.

– Я знаю. Но внутри мне до сих пор десять, и мне до сих пор страшно.

– Тебе больше нечего бояться.

– Думаешь? Вспомни, что сегодня произошло в парке.

– Я тебя защитила.

Том засмеялся и снова застонал.

– А ты все продолжаешь меня веселить!

Я замотала головой:

– Но я вообще-то серьезно! Посмотрел бы ты на их лица, когда я на них набросилась!

– Правда?

– Поверь, с тех пор как началась Мутация, я могу быть очень агрессивной.

– Так, значит, я должен тебя поблагодарить?

– Думаю, да, я в итоге оказалась в полиции.

– Правда?

Я осторожно, чтобы не сделать Тому больно, легла рядом с ним и рассказала обо всем, что произошло. Про допрос, про «Аврору», про Кэти, про то, как мы ехали домой.

Несколько минут мы лежали, молча разглядывая обшарпанный потолок, а потом я спросила:

– Ты мне не рассказывал, что тебе нравятся парни, потому что тебе было стыдно?

– Нет. Я боялся, что ты не поймешь. И что ты больше не захочешь меня видеть.

– С чего бы это мне так поступать?

– Я не знаю. Я чувствовал, что… что я тебе нравлюсь, и не хотел тебя разочаровывать.

Я усмехнулась:

– Ах, Том, сердцеед!

Он продолжал очень серьезным тоном:

– А потом, не знаю, со временем я стал что-то испытывать к тебе. Но я себя убеждал, что у меня нет шансов с такой девушкой, как ты.

На секунду я потеряла дар речи, а потом расхохоталась:

– С такой девушкой, как я?! С телом, раскрошенным в пыль, с кожей в шрамах и в вампирской накидке?!

– Да, с твоим телом, с твоими стержнями, с твоими шрамами и со всеми твоими комплексами.

Я ничего не ответила.

– Откуда у тебя эта накидка? Почему ты ее все время носишь?

Мне потребовалось время, чтобы ответить:

– Она мамина.

– Ох.

Немного помолчав, я сказала:

– Том, у меня есть вопрос: тогда на кладбище ты меня поцеловал…

– Да? И что?

– Почему?

– Почему?! Потому что мне захотелось!

– Не из жалости?

– Нет! – Он добавил: – Ты красивая, Луиза. Очень красивая.

Я почувствовала, как по телу разливается приятное тепло.