– Хоть ты и уродина, мы тебя не боимся. Так что придержи язык. – Он подмигнул своим приспешникам. – По большому счету ты просто большая плюшевая игрушка.

– Девчонка в костюме плюшевой игрушки, ага! – подхватил один из парней.

Фред кивнул:

– Совершенно верно. И знаешь, если мы захотим, мы сможем с тобой позабавиться. Парни, как вы смотрите на то, чтобы поиграть с этой плюшевой милашкой?

Фред, наверное, думал, что я не стану отвечать. Что я просто опущу глаза и расплачусь. Но меня охватила безудержная злоба.

– Ты знаешь, кто я, Фред?

Он с удивленным видом задумался.

– Нет, ты меня не помнишь, – сказала я. – А ведь у нас есть общая фотография.

– О чем ты…

– Я была для тебя просто очередной девчонкой, так?

Он промямлил:

– Что? Что ты несешь?

– Я Луиза, подруга твоей сестры. Ну что, помнишь? Это было два года назад, почти вчера.

И прежде чем он успел понять, что происходит, мои когти уже скользили по его лицу, оставляя за собой кровавые следы.

* * *

В полицейский участок вошли папа с Патрисией.

Патрисия в ужасе прикрыла рот рукой. Она впервые видела меня с тех пор, как Мутация стала явной, и я не знала, что ее так испугало: моя шерсть или кровь на моих руках.

Я была в наручниках и сидела на расшатанном стуле, на котором меня оставили несколько часов назад.

– Лу, все в порядке? – растерянно спросил папа.

Я едва кивнула.

Он посмотрел на мои окровавленные руки.

– Ты ранена?

– Нет, со мной все в порядке.

Папа повернулся к дежурному полицейскому:

– Что произошло? Почему моя дочь в наручниках?

– Могло произойти все что угодно, – ответил мужчина, закончив раскладывать документы.

– В смысле?

– В прямом.

Полицейский помахал перед папой моей карточкой. Словно это объясняло, почему я в наручниках. Словно это было очевидное доказательство того, что я опасна.

Папа начинал нервничать.

– О чем вы говорите? Она всего лишь девочка, вы не…

Полицейский презрительно посмотрел на него:

– А между тем она напала на четырех молодых людей. Их отправили в больницу на обследование до утра, и вид у них неважный. Так что вам лучше успокоиться.

– Луиза? – спросила Патрисия. – Что случилось?

У меня на глаза навернулись слезы.

– Это неправда, папа. Их было трое. Они оскорбляли Тома. Они его били. Мы просто хотели, чтобы нас оставили в покое. Мы не делали ничего плохого.

– Подожди, – сказал папа. – Лу, я ничего не понимаю. Кто такой Том? Кто кого бил?

Мне было сложно думать. Я уже почти не помнила, что я сделала. Я помнила свою злобу и ярость. А потом все исчезало в багровом тумане. И я снова оказывалась на детской площадке, окруженная тремя полицейскими с оружием в руках. Они что-то кричали мне, но я почти ничего не понимала.

– Успокойся сейчас же!

– Не утруждайся, она не понимает.

Вдалеке кто-то кричал, что нужно стрелять, что меня нужно убить на месте. Была слышна сирена приближающейся скорой. Я ничего не понимала.

Я посмотрела вниз и увидела, что на земле лежит Том с окровавленным лицом.

Я почувствовала его боль.

Я наклонилась к Тому, чтобы поднять его, чтобы помочь ему.

– Черт возьми, она его сожрет, вжарь-ка ей электрошокером! – крикнул один из полицейских. – Давай же!

По моей спине пробежал электрический разряд. Меня словно раскололо надвое молнией. А мои зубы так сильно ударились друг о друга, что я испугалась, как бы они не сломались. А потом полная темнота.

Я очнулась на этом самом стуле. В окружении мужчин в форме, которые разглядывали меня с отвращением. Я смотрела на них, не понимая, где нахожусь.

– Том. Том в порядке? – спросила я.

– Все четверо в больнице, – ответил мне один из мужчин, – надеюсь, ты собой гордишься.

– Я не хотела, это они…

– Посмотрите-ка. Теперь она будет строить из себя жертву. Все они одинаковые, аж тошнит.

– Будь моя воля, я бы ее хорошенько побрил, чтобы привести в чувство.

Полицейские рассмеялись.

– Савини прав, – произнес один из них. – Они опасны. Их нужно держать за решеткой.

Я закрыла глаза.

– Все будет хорошо, Лу, – прошептал мне папа. – Сейчас мы все выясним и поедем домой, не переживай.

Открылась дверь, и нас пригласили в кабинет к мужчине с суровым лицом.

Я рассказала обо всем, что произошло. О встрече с Томом. О Фреде и двух других парнях, одетых в белое. Об оскорблениях. Об ударе в голову. Мужчина сделал несколько пометок. Мне казалось, что он меня почти не слушает.

– А потом? – спросил он меня. – Что произошло после удара в голову?

Мне пришлось признаться:

– Я… я не помню. Я была в ярости.

– И?

– Я не хотела причинить им вред. Но они сказали, что… что они кое-что со мной сделают.

– Кое-что? Что именно?

Папа попытался вмешаться, но мужчина жестом заставил его замолчать.

– Что они хотели с тобой сделать? – не отступал полицейский.

Он смотрел на меня с таким видом, будто сомневался, что мое тело может привлечь нормального парня.

– Они сказали, что… что они со мной поиграют.

– Допустим, они так сказали. Они тебя трогали?

– Нет.

– Так, значит, они с тобой «поиграли» только на словах?

– Нет, все было по-настоящему.

– Ну, это ты решила, что все было по-настоящему.

– Да.

– Тебе показалось, что они могут тебя обидеть?

Я кивнула.

– Но они ничего не сделали?

– Нет, но…

– Но эти парни ничего тебе не сделали, так? Только слова, больше никакой агрессии в твою сторону?

Я молчала. Я снова видела Фреда и тех двух парней, которые подходят ко мне, шутят о моем теле и о том, что они могут со мной сделать. Это было невыносимо, а мужчина, сидевший напротив меня, мне не верил. Он думал, что я во всем виновата. Потому что я была Кошкой.

Полицейский вздохнул и повернулся к Патрисии:

– Ладно, пока мы дожидаемся результатов расследования и, вероятнее всего, жалоб от семей молодых людей, вам не мешало бы позаботиться о дочери. В городе недавно открылся центр, называется «Аврора». Там вам окажут необходимую помощь. Обратитесь туда.