вам верный вариант.

— Вы хотите заплатить мне, чтобы я рассталась с Мэтом? — прямо спрашиваю я и удивленно смотрю на него.

— Да, — вполне серьезно отвечает он. — Мы деловые люди, Каролина. Давайте без эмоций. Стела — моя дочь. И она любит Мэта.

— К тому же этот брак нужен семье, — повторяю я его слова.

Он усмехается:

— Да. Вы способная. Быстро схватываете. Так что?

— Нет, — твердо отвечаю я. — Я не нуждаюсь. И за деньги не буду делать того, чего не хочу.

— Жаль, — он приподнимает бровь и смотрит на меня исподлобья. — Я хотел дать вам шанс. Мэт все равно не будет с вами, Каролина. А вы только что отказались от возможности улучшить свою жизнь просто так.

— Меня моя жизнь вполне устраивает. Пожалуйста, уходите. Я неважно себя чувствую и хотела бы отдохнуть.

Но Виктор не идет в сторону двери. Он молча обходит всю комнату, сцепив руки сзади.

— А ведь все может стать намного хуже в вашей жизни, — произносит задумчиво.

— Вы угрожаете мне? — спрашиваю прямо.

— Предупреждаю. Вы можете лишиться и этого, — поднимает палец и обводит им комнату.

Опять окидывает ее взглядом.

— Я… — хочет что-то сказать и вдруг замолкает.

Вижу, что его взгляд устремляется в одну точку. Потом Виктор молча идет к шкафу. Без спроса открывает дверцу и достает фотографию в рамке.

— Откуда у вас эта фотография? — показывает мне. — Кто это?

— Поставьте на место, пожалуйста, — я подхожу и забираю у него из рук дорогую мне фотографию. Ставлю ее на место и закрываю дверцу.

— Каролина, откуда у вас эта фотография? — повторяет он свой вопрос и берет меня за руку. Впервые!

Я смотрю на него. Уверенности во взгляде и след простыл. Сейчас на меня смотрит растерянный человек. Смотрит и ждет ответа.

— Это мама моя, — отвечаю и забираю свою руку. — Прошу вас. Я устала.

— Мама? — он хмурится и отводит взгляд. Смотрит в стену и молчит. Долго молчит. Но я почему-то боюсь прервать это молчание.

Волнение Виктора передается и мне.

— Так сколько тебе… вам лет? — он запинается и переводит взгляд на меня. — Каролина? Сколько?

— Двадцать четыре, — еще раз отвечаю я на его вопрос. — Что случилось? Виктор? С вами все в порядке?

Я вижу, как он бледнеет и сам, без лишних просьб, идет в коридор. Уходит молча. Оставляя меня в полном недоумении.

Достаю фотографию мамы. Ее нет со мной почти десять лет. Провожу пальцами по родным чертам. Уже только на бумаге. Мама была для меня самым дорогим человеком. Когда ее не стало, мне казалось, что вместе с ней умерла и часть меня. И я осталась одна. Нет, конечно, у меня была Ирина, но без мамы что-то потерялось для меня в этом мире. Навсегда потерялось.

Мама воспитывала меня одна. Она немного рассказывала про отца. Я знала лишь, что это он решил назвать меня так. Когда мне исполнился год, он уехал. И не вернулся. А мама так и не вышла больше замуж. Наверное, любила отца моего. Она всегда с грустью рассказывала о нем. Поэтому со временем, став взрослее, я перестала у нее спрашивать об отце. Я видела, что это причиняет ей боль.

От этих грустных мыслей меня отрывает приход доктора. Я и забыла про него.

Этот разговор с дядей Мэта и воспоминания задвинули на второй план мои мысли о собственном самочувствии.

Но благодаря Мэту меня осматривает доктор. Как я и думала, ничего серьезного. Нужен лишь покой.

После ухода врача я опять ложусь в кровать. Скоро должен прийти Мэт. Но вместо этого раздается телефонный звонок.

— Лина, — голос Мэта немного грустный и взволнованный, — я не смогу прийти. Мне надо срочно уехать.

У меня в груди как будто что-то обрывается. Опять… опять уехать…

— Алло! Лина? Не навсегда, — торопится он меня успокоить, по тишине поняв, что я чувствую. — Есть кое-какие дела в филиале на Урале. Это займет несколько дней. Ты как раз выздоровеешь.

— Все в порядке, Мэт? — уточняю я.

— Да, Лина, не переживай. Все так, как я и говорил. Я не отступлю.

Осекается.

Значит все также. Решаю больше не мучить его вопросами. Но должна выяснить лишь одно. Сердце сжимается от того, как мне охота увидеть сына.

— Мэт, — спрашиваю и боюсь услышать ответ, — а что со следствием? Я все еще подозреваемая? Я могу уезжать из города?

— А куда ты собралась? — строго спрашивает Мэт. — Ты болеешь и, кроме того, я не хотел бы, чтобы ты куда-то уезжала без меня. Дождись меня, Лина. Слышишь?

— Не волнуйся, Мэт. Я никуда не собираюсь уезжать. Я лишь хочу Ирину навестить. Она же за городом сейчас, — я вру ему. Безбожно вру. И от этого мне очень плохо. Но как сказать правду? И не по телефону же. И вообще, нужна ли ему эта правда?

— Ты не подозреваемая, — успокаивает меня Мэт. — Все в порядке, Лина. Ты можешь ехать, куда хочешь.

— А дело? Оно возобновлено?

— Да. Идет следствие. Но тебя оно не касается.

Как ком с души.

— Спасибо, — выдыхаю я.

— За что? — смеется Мэт. — Забавная ты, все-таки. Ладно, мне пора. Вернусь и поговорим. Только прошу тебя: прежде чем навестить тетю, выздоровей. Обещаешь?

— Да.

Обещать я, конечно, пообещала, но уже на следующий день с утра сорвалась к Ирине и Данечке. Чтобы никто не отвлекал меня от общения с самыми близкими мне людьми, просто отключила телефон. Мэта предупредила, что буду недоступна.

— Ты какая-то взволнованная, — говорит мне Ирина, когда мы сидим с ней на скамейке на детской площадке. Даня копошится в песке.

— Да, как-то навалилось все, — отмахиваюсь. — Ирина, скажи лучше, а ты видела отца моего? Мы с тобой никогда не разговаривали на эту тему. Да и мама не особо любила.

— А почему ты спрашиваешь? — хмурится Ирина. — Сейчас вдруг. Точно ничего не случилось?

— Просто пока была дома одна, смотрела фотографии опять. Вспомнила маму, — пожимаю плечами.

— Ну, не переживай, — Ирина обнимает меня за плечи. — Видела я отца твоего, конечно. Все-таки, сестра ведь. Я ей сразу говорила, чтобы не связывалась с ним. Но разве она послушала?

— А почему? Что не так было в моем отце?

— Ну, — задумчиво произносит Ирина, — другой он был. Понимаешь? Не из нашего круга. В университете они познакомились. Охмурил он ее. А она поверила. А у него ведь и не было серьезных чувств-то.

— Откуда знаешь?

— По нему видела. Такой, из богатеньких, избалованных.

— Но мама говорила, что он принял меня. Жил с нами, а потом должен был уехать. Поэтому. Хотел вернуться, но не