Нет, предпочтительнее было бодрствовать до изнеможения, а потом поспать один-два часа. Если больше, то мои сны наполнялись беспомощной болью и агонией.

В результате я оставался измотанным, но не усталым — это описание могут понять только те, кто страдает хронической бессонницей. Это была усталость до мозга костей, как будто мой разум тащился по грязи. Но все же это было лучше, чем переживать ночь за ночью то, что произошло в подземелье Раваццани.

Взяв чашку, я поблагодарил и в два глотка выпил обжигающе горячую жидкость.

— Девочки ушли?

— Да, два часа назад. Массимо все еще в отключке внизу. Как твоя пленница? Жива, как я понимаю.

— Да, она жива.

— Что произошло прошлой ночью?

— Это очевидно, нет? — Я поставил пустую чашку на стол. — Она прыгнула.

— И ты спас ее, вместо того чтобы дать ей утонуть?

— Она слишком ценна, чтобы потерять ее, пока нет.

— Слишком ценная — или слишком привлекательная?

— Может быть, это одно и то же.

— Ты уже трахал ее?

Откинувшись на спинку дивана, я хмуро посмотрела на него.

— Почему тебя это волнует? Надеешься, что настанет твоя очередь?

Он не торопился с ответом, его губы были тонкими от гнева.

— Потому что ты одержим ею, fratello — брат, и мне это не нравится.

— Тебе не обязательно это должно нравиться. Ты должен делать только то, что я говорю. Кстати, как она сбежала?

— Она взломала замок. Сесилия, должно быть, оставила ее одну в ванной, потому что в рулоне туалетной бумаги не было пружины. Несомненно, она использовала именно ее.

Она знала, как взламывать замки? Умная micina — котенок.

— Это не смешно, testa di cazzo — болван, — огрызнулся Вито, ткнув пальцем в мою сторону.

— Мне не смешно, — рыкнул я. — И не дави на меня, stronzo — ублюдок. Я буду решать судьбу Джии Манчини, и никто другой. Не пытайся больше вмешиваться. — Я жестом указал на его лицо. — Или я поступлю с тобой еще хуже.

Вито провел рукой по челюсти, уставившись в стену. Тихо сказал:

— Она меняет тебя. Отвлекает тебя.

— Отвлекает меня? От чего? От минета? — Я понизила голос и встретилась с его взглядом. — Я знаю, что делаю, и мой план поставит Раваццани на колени, te lo prometto — обещаю. Поверь мне.

То, что он увидел в моих глазах, заставило брата кивнуть, его плечи расслабились.

— Отлично. Расскажешь мне, что ты планируешь?

Обычно я полностью доверял своему консильери, поэтому я не знаю, почему у меня вдруг возникло желание скрыть это от него. Потому что это была она?

Причина не имела значения. Я не хотел больше обсуждать Джию, поэтому сменил тему.

— Есть новости из Амстердама? Нашли ли они Джулио Раваццани?

— По состоянию на вчерашний вечер они все еще вели поисковые работы. Габриэль Санчес — распространенное имя.

Я встал и подошел к своему ноутбуку.

— Я хочу отправить Алессио в Амстердам.

— Ты хочешь накрыть Джулио.

— Да, и Алессио должен мне после того, как облажался на той работе в Сидерно.

Алессандро Риччи был лучшим снайпером в Европе. Обученный итальянскими военными, Алессио стал наемным убийцей и использовался всеми, включая правительственные агентства. Я заплатил ему за убийство Фаусто Раваццани четыре года назад, и он не справился с заданием. Только мне было известно, что именно он стрелял в Раваццани, и я планировал использовать эту информацию, чтобы получить от Алессио то, что хотел. А именно — убить Джулио Раваццани.

Вито кивнул.

— Как только мы узнаем местонахождение Джулио, я посажу Алессио на самолет.

— Хорошо. — Я бы атаковал Раваццани со всех сторон. Его сын, его свояченица. Его наркоторговлю. Все, что я смогу уничтожить, я уничтожу. Он станет никем, когда я с ним покончу.

Я послал Вито за кофе, затем попытался поработать, но не мог сосредоточиться на ноутбуке. Хуже того, мой взгляд постоянно переходил на приложение камеры наблюдения. Только у меня был доступ к камерам в моей спальне, и меня грызло искушение понаблюдать за ней.

Она спала?

Мысль о том, что она свернулась калачиком в моей постели, заставила меня открыть камеру, прежде чем я смог остановить себя. Мне нужно было увидеть, как она выглядит, когда спит, расслабленная и беззащитная. Изображение загрузилось, и я увидел ее, лежащую на боку с одной рукой над головой, волосы разметались по подушкам.

Я мог войти туда и сделать с ней все, что захочу, прямо сейчас. Жесткая часть моего мозга говорила мне обхватить руками ее горло и задушить ее. Другая часть побуждала меня проскользнуть к ней сзади, поднять ее ногу и ввести свой член в ее киску. Заставить ее стонать и выкрикивать мое имя.

Dio — Господи, мне понравилась эта идея.

Но я бы не стал этого делать. Речь шла о том, чтобы сломить ее, заставить ее умолять и делать все, что я захочу. Я должен был оставаться терпеливым. Конечный результат будет того стоить.

Не раздумывая о своем решении, я закрыл запись системы безопасности и ноутбук, а затем вышел из офиса. Я спустился вниз и направился прямо в свою каюту.

Видеть ее вживую было намного лучше, чем на компьютере.

Глаза Джии были закрыты, длинные ресницы упирались в щеки, дыхание было ровным и доверчивым, мягким. дыхание ровное и спокойное, мягкое и доверительное. Mozzafiato — прекрасно. Почему она была так чертовски красива?

Я растянулся на кровати рядом с ней, но не прикоснулся к ней. Затем я сложил руки за головой и стал ждать. Утренний свет заливал комнату, и я сомневался, что она будет спать долго.

Очень медленно она придвинулась ко мне. Сначала ее ноги потерлись о мои ноги, ее пальцы искали. Cazzo — блядь, ее кожа была такой мягкой. Я сделал глубокий вдох, ожидая, что от чужого прикосновения начнется паника, но ничего не произошло.

Я не понимал этого. Это потому, что она спала? Нет, потому что она прикасалась ко мне и в душе.

Через минуту она переместилась назад и прижалась к моему боку, ее попка впилась в мое бедро, и кровь прилила к моему члену. От нее пахло моим средством для мытья тела, нотками тимьяна и миндаля. Я не мог удержаться, чтобы не придвинуться к ней, чтобы мой толстый член оказался между ее полной попкой. Cristo santo — Христа ради, ее зад был совершенен.

Она бы умоляла, чтобы мой член заполнил