Смысл сказанного не дошёл, и Антон продолжать неподвижно сидеть у бровки поля. Борька удивлённо уставился на него.

— Ты что, Харитон, не слышал, что я сказал? Папаша твой приехал!

— Какой папаша? — очнулся Антон. — Откуда он взялся?

За четыре года нахождения в интернате к Антону никто не приезжал, он даже не знал, есть ли у него родственники, а тут папаша появился, откуда?

Радости не было, даже вставать не хотелось, скорее всего, друг подшутил над ним.

— Ладно, Борька, не прикалывайся!

— Харитон, я честно говорю, там твой папаня приехал, провались я на месте! — заволновался тот.

Это волнение передалось и другу, Антон поднялся с земли, но ноги стали ватными, непослушными, и он застыл на месте.

— Чего ты стоишь истуканом, пошли! — Борька потянул друга за собой.

Через несколько минут они подходили к школьному крыльцу, на одной из скамеек расположились директор школы и незнакомый мужчина, они о чём-то беседовали. Заметив приближающихся детей, оба встали.

— Ну вот, Харитонов, отец к тебе приехал, собирайся, домой поедешь! — голос директора звучал с незнакомой интонацией и волнением. Не каждый день у воспитанников школы объявлялся родной отец.

Антон с настороженностью и недоверием смотрел на незнакомца. «Откуда у меня отец? Я думал, что у меня никого нет! Почему, папа, ты раньше не приезжал? А где моя мама?» Вопросы роились в его голове.

Антон вспомнил, как в прошлом году на этой же скамейке сидела женщина, приехавшая забирать своего ребёнка на каникулы, она угощала его конфетами. Сейчас в положении того мальчишки был он, только к нему приехал отец.

Невысокого роста мужчина и мальчик стояли и смотрели друг на друга, директор школы и Борька незаметно удалились.

— Ну, здравствуй, сынок! — с волнением глухо прозвучал голос, и мужчина сделал шаг.

А в голове у Антона взорвалось: «Папка, не уходи! Папка!» мелькнула картинка из далёкого прошлого, детдомовские няньки держали его за руки, а он кричал, плакал и рвался вслед уходящему отцу. Там его бросили, а сейчас этот дядя, его отец, здесь, рядом!

Горький комок подступил к горлу мальчишки, он сделал шаг назад, хотелось убежать подальше, но ноги снова стали ватными. Тяжёлая мужская рука легла ему на плечо.

— А где моя мама? — закричал Антон.

Мужчина прижал мальчика к себе, тот не сопротивлялся, его била мелкая дрожь. Антон уткнулся лицом в живот своего отца и заплакал. Мальчик не поднимал голову, боясь показать, что плачет. Слёзы сами накатывались на глаза, и Антон ничего не мог с ними поделать.

— Нет, сынок, у тебя мамы! Давно нет, прости меня, сын!..

Потом они долго сидели на скамейке и молчали. О чём могли говорить, чужие совсем. Сидели и украдкой поглядывали друг на друга. Привыкали. Их никто не трогал и не беспокоил.

— Нам пора ехать, сын! Часа два езды — и будем дома! — наконец проговорил старший.

Через несколько минут мопед «Рига-3» выехал со школьного двора. Антон удобно устроился на сиденье сзади отца и обхватил его за пояс. Никогда ещё в своей жизни он не ездил на мотоцикле. Скорость нарастала, ветер трепал кудри мальчика, он прижался к сильной спине своего отца и закрыл глаза. Ему стало тепло и уютно, так можно было ехать долго-долго. Наверное, в жизни Антона этот день был одним из самых счастливых. «Вот это мой папка, настоящий папа, мы едем с ним домой! У меня есть дом! Теперь всё будет по-другому!..»

Как быстро детские души всё забывают или хотят забыть! Ещё полчаса назад мальчика одолевали сомнения: «Нужен ли ему этот отец? Кто он и зачем приехал, почему так долго не появлялся? Но приехал же! А теперь у него есть папа!» Это понимание меняло его отношение к людям, к себе. Антона ждала новая жизнь, и он летел ей навстречу.

Мопед резво преодолевал километры, редко попадался встречный транспорт, казалось, этой дороге не будет конца. Потом ещё долго они ехали вековым лесом, лесная тропа петляла среди огромных деревьев. Выехали из леса и увидели раскинувшееся в поле большое село. А минут через десять остановились у ворот небольшого домика. Антон с трудом слез с сиденья, ноги затекли, стал осматриваться. Всё было ново. Подходили незнакомые люди и с интересом рассматривали мальчишку. У ворот соседнего дома собралось несколько женщин, одна из них во всеуслышание поведала.

— Это ж Володин младший сын!

В сознании Антона промелькнуло: «Откуда они знают про меня, и почему младший?» Но вспомнил, что ещё в детском доме слышал, что у него есть старший брат. «Получается, у меня есть ещё кто-то, интересно как!»

А из дома, куда направился отец, выбежал пухлый мальчонка лет восьми, посмотрев на него, Антон удивился: «Какой же я младший?» Но его внимание отвлёк голос отца.

— Антон, проходи в дом, время к обеду. Петька, приглашай брата!

Малыш вплотную подступил к Антону и немигающим взором уставился на него, а потом спросил.

— Это ты мой брат? — и продолжал с любопытством его рассматривать.

Антону стало неловко, и он грубо бросил.

— Что уставился, делать нечего? — и, обойдя малыша, направился к входу в дом. Обескураженный Петька последовал за ним.

Внутри дом убранством не отличался, всё предельно скромно, но в тоже время и аккуратно. Как и все деревенские дома, разделён на две половины: кухня с русской печью и гостиная, где в углу у стены располагались две большие деревянные кровати. У входа рядом со шкафом приютился небольшой диванчик (Антон отметил про себя, что это, очевидно, и будет его спальное место, в последующем так оно и оказалось).

А на кухне у стола суетилась невысокого роста круглолицая женщина, она только мельком глянула на вошедшего Антона и продолжила свои хлопоты. Недобрый взгляд у женщины. Антон почувствовал холод в доме. «Значит, тот малыш на улице — её родной сын, а ты чужой в этом доме будешь! Не мать она тебе, и доброго слова от неё не жди!»

Тем временем на кухонном столе нехитрая снедь место занимала, в центре литровая бутыль с мутной жидкостью появилась, знать, гостей в доме ждали. Антон гость, конечно, но не для него это угощение, а вскоре и гости пожаловали.

Сначала у порога дома супружеская пара остановилась, это дядя у Антона объявился, а через несколько минут ещё двое мужчин с поклоном вошли. Владимир Андреевич гостей к столу пригласил, те торопливо рассаживаться стали, место и Антону уделили, он-то виновник торжества! У Антошки живот подтянуло, в интернате обед давно уже прошёл, а здесь