Шрифт:
Закладка:
— Это всё-таки подельник Кирилла, — Маша испуганно посмотрела на Готтлиба. — Лена сказала, что у него есть мой номер телефона. А по нему можно вычислить наше местонахождение. Собираем вещи и не будем затягивать с выездом.
Они заканчивали упаковывать сумки, когда в дверь негромко постучали.
— Кто там? — спросила Маша.
— Кафе «Чайный домик», доставка заказа, — ответили из-за двери.
— Очень кстати. — Маша бросилась открывать и мельком взглянула на Готтлиба. Тот как раз пытался замаскировать среди вещей меч в ножнах. — Убери его с глаз, — прошептала она, распахивая дверь.
Дальнейшее произошло в считанные секунды, но Маше казалось, что время застыло в мрачной тягучей вечности. Она не сдержалась и громко охнула, увидев перед собой знакомое лицо с характерными крупными чертами, инстинктивно вскинула руки, защищаясь от летящей на неё коробки с едой, и застыла, глядя в направленное дуло пистолета с навинченным глушителем. Как тогда, когда Кирилл убивал её, в мыслях промелькнула вся жизнь, сердце стукнуло громко, словно боясь навсегда остановиться, в глазах застыло недоумение. Дуло почему-то переместилось чуть выше, из него вылетел несуразный чмокающий звук, и Маша присела, обхватив голову руками. Над ней что-то с шумом пронеслось. Райнер Штольц неуклюже дёрнулся и рухнул прямо на Машу. Она зажмурилась и закричала, но чья-то сильная рука выдернула её из-под немца и встряхнула, ставя на ноги.
— Тихо, Маша, всё хорошо.
Одной рукой Готтлиб прижал её к себе, а другой захлопнул дверь номера. У порога неподвижно лежал Райнер Штольц. Из рассечённого лба на пол стекала тонкая струйка крови. Рядом находился меч в ножнах.
— Ты убил его? Да? — стуча зубами, спросила Маша.
Готтлиб наклонился к немцу и пощупал пульс на шее.
— Жив, — констатировал он. — Без сознания. Надо его связать, пока не очнулся.
В то время, когда рыцарь умелыми движениями пеленал Штольца с помощью простыней, Маша решала, что делать с пистолетом. Ничего лучше, чем утопить его в унитазе, она не придумала, подхватила оружие кончиками пальцев, кинула в сливное колено и для верности спустила воду.
— Что будем с ним делать? — спросил Готтлиб, когда Маша вернулась в комнату.
Не приходящий в сознание немец лежал связанный на кровати с воткнутым в рот полотенцем вместо кляпа.
— Может, дождёмся, когда он очнётся, и расспросим?
— Маша, — мягко возразил Готтлиб. — Даже не представляю, к каким пыточным тонкостям нужно будет прибегнуть, чтобы он начал говорить. Обычно такие допросы проводят в глухих подвалах, и растягиваются они не на один день.
— Хорошо, забудь, — быстро ответила Маша. — Давай оставим его здесь, чтобы иметь время скрыться. Только сначала обыщем.
В карманах Райнера Штольца они нашли телефон, складной нож, ключи от машины, бумажник с документами и тонкую деревянную коробочку, в которой оказался потемневший от времени длинный металлический предмет.
— Вот он, — чуть слышно прошептал Готтлиб. — Один из ключей.
— Неужели? — ахнула Маша. — Какая удача! Штольц сам принёс его нам! Правда, — она помрачнела, — в его планы входило убить меня, а не делиться украденным экспонатом. Наверняка это тот самый, из Самарканда.
— Не сомневаюсь. Ну что, пойдём?
Готтлиб закинул сумки на плечи и взялся за ручку двери.
— Секундочку!
Маша взяла со столика табличку «Не беспокоить», вышла из номера следом за Готтлибом и повесила её на дверь.
— Пусть отдыхает, — улыбнулась женщина.
Она взяла Готтлиба под руку, и они спустились к администратору, изображая счастливых влюблённых.
— Выезжаете? — спросил тот.
— Нет, что вы! — Маша игриво улыбнулась. — Хотим оплатить ещё одни сутки.
— А вещи? — Администратор с недоумением взглянул на сумки.
— Сменим гардероб и вернёмся. Мы быстро.
— Можете не торопиться. Номер ваш до завтрашнего полудня.
— Прекрасно!
Маша одобрительно махнула рукой и повела Готтлиба к парковке.
— Скорее! Мне не терпится уехать отсюда, как можно дальше!
Она завела машину и со вздохом облегчения выехала на широкую улицу.
* * *
— Итак, подведём итоги. У нас есть ключ и подвеска, есть связанный в номере преследователь, и есть сведения о внуке человека, занимавшегося подготовкой известной нам троицы.
Маша с Готтлибом сидели перед остывающей яичницей в кафе и обсуждали дальнейшие планы. Они сменили район, прежде чем устроиться на завтрак. До этого Маше пришлось выбросить старую сим-карту и купить новую. Она решила пока никому не сообщать свой номер, даже Лене. Так, на всякий случай, чтобы избежать ненужных расспросов.
— Думаю, нам нужно ехать в Шверин. Других вариантов нет, — изрёк Готтлиб.
— Согласна. Вот только как узнать у Александра адрес, не вызывая подозрений? — Женщина задумалась. — Хотя… Можно скрыть цель истинной поездки, спрятав её под другое.
— Под что?
— Мариенбург! Мы заинтересовались древней столицей Тевтонских рыцарей и решили совершить увлекательное путешествие в Мальборк, чтобы взглянуть на крепость! А оттуда и до Шверина можно будет прокатиться. Якобы между делом, по просьбе ветеранов.
— Маша! Ты самая умная из женщин, каких мне доводилось встречать! — воскликнул Готтлиб.
— И много их было?
— Кого? — не понял рыцарь.
— Женщин, встретившихся на твоём пути! — Маша лукаво улыбнулась. — Я ведь совсем ничего о тебе не знаю. Был ли ты женат? Есть ли у тебя любимая фрау? Бегают ли по лужайкам маленькие фон Зальмы, ожидающие возвращения папы домой?
— Я не был женат, — Готтлиб неожиданно помрачнел. — Мой род небогат, и девушку, с которой мы втайне обручились, родители насильно отдали замуж за более достойного претендента, мужчину, годящегося ей в дедушки. Её молодостью и красотой купили себе поместье с обширными охотничьими угодьями.
— Сочувствую, Готтлиб. — Маша взяла его за руку. — Но ты не печалься. Если муж очень стар, он может быстро отправиться на тот свет, оставив твою возлюбленную свободной богатой вдовой.
— Он уже отправился, — кивнул рыцарь. — Только она ушла в вечность раньше. Утопилась после первой брачной ночи. Совершила страшный грех, который я каждый день прошу у Всевышнего простить ей вот уже пятнадцать лет.
— Какое страшное несчастье! — воскликнула Маша. — Бедные
