Шрифт:
Закладка:
Неохотно Тунгдал поступил так, как велел ангел: взял корову за рога, осторожно подвинул её к переправе и повёл через мост. Корова артачилась идти, что весьма воодушевляло монстров в озере. Медленно и мучительно Тунгдал со скотиной добрался до середины моста, встретившись с кукурузным вором, но мост был столь узок, что никто из них не мог сдвинуться с места. Однако вновь, благодаря милости ангела, Тунгдал прошёл испытание.
Грешная душа, которую Тунгдал встретил на узком мосту, претерпевала наказание, как пояснил ангел, предназначенное для непокорных священников, монахов, воров и разбойников, расхитивших священную утварь из церкви. Здесь обнаруживается очевидная корреляция с образом души, изображённой Босхом на адской створке «Воза сена». Грешник у Босха – военный человек в шлеме, сидящий на корове (или быке) и держащий в руке евхаристическую чашу-потир. В отличие от сцены из «Видения Тунгдала» Босх размещает душу грешника не на узком, но на широком мосту, и даёт ему в руки не украденную кукурузу, но похищенную чашу. Поразительное сходство обнаруживается между образами «Видения» и триптихом «Возе сена» Иеронима Босха (краденное церковное добро, корова и мост и т. п.).
Рис. 65. Сноп жухлых листьев растения кукурузы рифмуется с образом триптиха «Воз сена», где отжившие своё травы ассоциируются с суетой сует и напрасным сбережением земных благ. Ms. 30, fol. 20.
Чуть больше внимания стоит уделить нескольким образам «Видения», описывающим чертоги ада, над которыми возвышалось строение, походившее на печь, и огромное, как гора. Прожорливое жерло, подобное разинутой пасти, полыхающей мощным пламенем, ожидало и жаждало пожрать новую порцию грешников, которых черти свозили на тележках и тачках для отправления в ненасытный огненный зев. Грешники быстро обращались в пепел.
Тунгдал узрел мясников, стоявших посреди пламени: некоторые их них держали наготове острые ножи, другие вооружились пилами и шампурами для жарки над огнём, а также крюками для подвешивания и разделки человеческих туш, представляющих обречённые души. Как щепки, летели в стороны руки, ноги и головы. Иные черти разрубали души на мелкие кусочки. Затем, как и в процессе всех уже виденных рыцарем пыток, жертвы обретали изначальную форму для реализации вновь воспроизводимых истязаний.
Рис. 66. Ms. 30, fol. 21v.
Злые духи подошли к испуганному Тунгдалу с жуткими инструментами и ужасающим кухонным оборудованием, схватили его и сразу же порубили на части. Несчастный рыцарь не мог умереть и вскоре обнаружил, что его тело восстановилось для повторных мук. Находясь в огне печного зёва, Тунгдал услышал какофонию воя, стенаний и стонов. Многие страдали там, особенно священники, изъеденные паразитами и грызунами. С милостью божьей чрез посредство ангела Тунгдал был спасён и в этот раз. У Босха же мы видим аналогичные пытки и расправы в образах ада.
Далее Тунгдал встретил существо чрезвычайно уродливое и зловещее. Сей монстр явлен на створке ада триптиха «Сада земных наслаждений» (глава 6, рис. 45). Премерзкий змее-дракон с двумя огромными чёрными крылами и железными когтями, торчащими из лап, мучал и истязал грешников. Шея чудовища была длинной и стройной, но удерживала вес громадной головы. Полыхали широко расставленные красные глаза. Огромная пасть изрыгала потоки огня. Посреди же чудовищной рожи торчал железный нос. Зверь сидел в замёрзшем озере и пожирал испуганные души, воспламеняющиеся в его утробе, сгорающие дотла и, как уже известно, вновь восстающие, в этой пытке – из экскрементов зверя.
Грешные души, усеянные синяками, орали от боли, от сих злоключений, как женщина во время родов: змеи и крысы грызли их изнутри. Когда души осознавали, что с ними происходит, они стенали и вопили, но невообразимого ужаса избежать не удавалось. Змеи внутри них выгрызались наружу. Гады не миновали ни одного органа и конечности. Они скользили по животу, груди, через каждый сустав, не щадя ни плоти, ни костей, выползали отовсюду. Проворные длинные чудовища рвали плоть жертв своими железными шипами и хвостами. Грешники кошмарно мучились, не теряя сознания, ощущая и видя, как их тела решетились брешами, обнажались суставы и вываливались наружу кишки. Души рыдали в тоске от сознания своей глупости и греха. Свободы от боли и мук не предвиделось. Циклы пыток повторялись без конца.
Рис. 67. Пытки поглощением и испражнением были уготованы монахам, монахиням, священнослужителям и каноникам, всем мужчинам и женщинам Святой Церкви, которые потворствовали плотским желаниям, наслаждались прелестями порочного мира, игнорируя заповеди и ведя жизнь по своему усмотрению; не избежал мук и Тунгдал. Ms. 30, fol. 24v.
Тунгдал и ангел подошли к самим вратам ада. Тунгдал увидел большую яму – дом Сатаны. Сатана был огромный и чёрный, как смола; он имел форму человека, но, должно быть, сто пятьдесят футов в длину! Его плечи были тридцать футов в поперечнике, и его грудь поднялась на пятнадцать футов над полом ямы, и когда он открыл рот, он проглотил тысячу душ зараз. Из его тела вышла тысяча рук, и каждая имела по двадцать пальцев, подобных гвоздям в пятьдесят футов, твёрдым, как железо, острее и длиннее копий, что рыцари используют на войне. Массивными глыбами ужасных зубов он пережёвывал души, следующая порция которых ловилась его длинным хвостом, усеянным крюками и колючками. Он лежал на раскалённых углях и плавящемся железе в окружении компании извергов, раздувающих огонь мехами – сильфоном. Вокруг роились несчастные души. Сатана был связан железными цепями. Души, пойманные длинными пальцами, он рвал на куски, клал в рот и жрал, будто сочную горсть винограда. Он переваривал и исторгал их обратно в огонь; души оживали и подвергались новым пыткам. Тунгдал видел и слышал, как Сатана кричал в тоске от связанности и стеснения. Его мучительный выдох швырнул тысячу душ обратно в огонь. Но пытка каждый раз оказывалась недостаточной, – когда он вдыхал снова, разбросанные души втягивались с дымами смолы и серы обратно. Души, вырвавшиеся из его рук, падали на раскалённые угли
