Шрифт:
Закладка:
Сначала она удивлена, как всегда, но не отталкивает меня, как в тот вечер. Вместо этого ее руки погружаются в мои волосы, а ее язык встречается с моим, борясь за контроль. Но мы оба знаем, что я не отдам его ей. Я перевел нас в устойчивый темп, который стал менее требовательным. Я не хочу отпугнуть ее, но, Боже, я хочу пометить эту женщину. Только я. Никого больше. Мысль о том, что кто-то другой будет выжимать из нее невинную сексуальность, сводит меня с ума.
Я провожаю нас к ее кровати, и когда задние части ее ног ударяются о матрас, она спотыкается и падает на него в сидячем положении. Ее большие ланьи глаза смотрят на меня, полные вожделения и… доверия. Это охренительно заводит, иметь такую Софию, у которой нет никакого сексуального опыта. То, что она доверила мне свое тело, — это привилегия, и я не позволю ей пожалеть о своем решении.
— Сними рубашку. — Мой голос звучит хрипло.
Она колеблется мгновение, затем стягивает шелковистую ткань через голову.
Мои руки тянутся к ее идеальным сиськам, и я держу их на весу, сжимая и проводя большими пальцами по ее соскам. Она вздрагивает от удовольствия и вздыхает. Я хочу прижаться губами к ее коже, но заставляю себя выпрямиться.
— Теперь шорты.
София тут же подносит руки к резинке своих шелковых шорт и стягивает их с ног, после чего отбрасывает в сторону.
Боже, она чертовски совершенна. Чертовски сексуальная и в то же время такая невинная.
— Теперь ложись.
Она делает то, что я прошу, ее волосы рассыпаются по пледу под ней. Только после этого я опускаюсь перед ней на колени. Она резко вдыхает, когда я раздвигаю ее ноги, закидывая их себе на плечи, и придвигаю ее задницу ближе к краю кровати.
Ни одному мужчине не открывался такой вид, как сейчас, — ее идеальная розовая киска блестела и просилась на язык. От мысли, что через несколько секунд я буду единственным, кто знает вкус этой женщины, мой член твердеет до боли, упираясь в хлопок пижамных штанов.
Я осыпаю нежными поцелуями ее левую ногу, начиная от лодыжки и продвигаясь вверх. Когда я дохожу до внутренней поверхности бедра, дыхание Софии становится более учащенным, и она сжимает под собой одеяло.
В конце концов, я перемещаю свое лицо прямо между ее ног и глубоко вдыхаю, встречаясь с ней взглядом. Ее запах в равной степени сладкий и мускусный, и мне не терпится проникнуть языком между ее складок. София поворачивает голову.
О, нет, она не собирается смущаться.
— Не отворачивайся от меня, dolcezarra. В нашем желании нет ничего постыдного.
— Я… я никогда этого не делала, — говорит она тихим шепотом.
— Я знаю. Но поверь мне, тебе это понравится.
Я раздвигаю ее и провожу языком по всей длине от ее сжатой попки до клитора, и ее спина выгибается дугой.
Ее рука ныряет в кудри на моей макушке и тянет до боли, когда я концентрирую свои усилия на ее набухшем клиторе. София выгибает бедра, и я одной рукой держу ее за живот, чтобы удержать на месте, пока я лакомлюсь ее киской.
Звуки, которые она издает, станут моим новым саундтреком, когда я буду кончать.
Я опускаю лицо вниз и трахаю ее языком, а она поднимает голову, чтобы посмотреть. Я смотрю на ее тяжелые веки и на то, как она впивается зубами в нижнюю губу. Мое эго разрастается до бесконечности, потому что именно я создал это выражение на ее лице. Я.
— Как ты думаешь, Джованни мог заставить тебя чувствовать себя так хорошо? — Я прижимаюсь к ее влажной плоти и провожу языком снизу вверх.
Ее взгляд переходит от наблюдения за тем, что я делаю, к моему.
— Ответь мне, tessoro.
Она качает головой, не сводя с меня взгляда.
— Мне нужны слова.
Я поглаживаю ее по внутренней стороне бедра.
Она стонет.
— Нет, — задыхается она.
— Только я.
— Всегда ты, — признается она.
Я не знаю, что она имеет в виду, но ее слова зажигают огонь в моей крови.
Я удваиваю свои усилия, позволяя пальцу обводить ободок ее входа, в то время как я попеременно посасываю ее клитор и щелкаю его языком. Через минуту ее бедра выжимают из меня всю жизнь, обхватывая мою голову, и она с криком кончает мне на лицо.
Я впитываю каждый кусочек ее удовольствия, пока она задыхается. Наверное, мне следует дать ей время прийти в себя, осмыслить то, что только что произошло. Вместо этого я подползаю к ней и целую ее до потери сознания, заставляя попробовать себя на вкус на моем языке.
Вместо того чтобы отстраниться, она стонет и обхватывает меня руками и ногами, а затем отстраняется и смотрит мне прямо в глаза. — Еще, Антонио.
Мой член подергивается, и я с усмешкой прижимаюсь к ее шее. — Давай пройдемся, прежде чем бежать, piccolo innocente.
— Я больше не хочу быть невинной. Я хочу, чтобы ты был моим первым.
Я поднимаю голову, чтобы встретить ее взгляд. — Ты не можешь быть серьезной.
Понимает ли она, что говорит? Конечно, понимает. Она выросла в той же жизни, что и я. Переспав со мной, она запятнает себя для брака. Она перестанет быть чистой для своего мужа. Это та грань, которую я не могу переступить.
— Ты заслуживаешь большего, чем сейчас, София. — Я отстраняюсь от нее и переворачиваюсь на бок.
Надежды на ее лице сменяются разочарованием. — Я не прошу большего. Я просто прошу тебя быть моим первым.
Она прикрывает свои сиськи, перекидывая через них руку.
— Зачем тебе это нужно? Что подумает твой муж в один прекрасный день?
Ее глаза сужаются. — Мира права насчет мужчин в семье.
Она приподнимается, и хотя я хочу заставить ее лечь рядом со мной, я этого не делаю.
— Я так не думаю, но большинство людей в нашем мире так думают. Ты это знаешь.
Она идет к своему шкафу и через минуту возвращается оттуда в халате, похожем на шелковую пижаму, которая была на ней раньше. Она завязала его на талии бантом, и ее соски проступают сквозь тонкую шелковую ткань. — Может быть, мне все равно, что все думают.
Я приподнял бровь. Мы оба знаем, что, в отличие от моей сестры, ее очень волнует мнение других людей.
— Может быть, меня это уже не так сильно волнует. — Она пожимает плечами.
— И почему же? — Я встаю с кровати.
Она открывает рот, как
