сосредоточен на Алетте, и девушка могла поклясться, что подобный взгляд видела впервые. Разочарование и страх искрами промелькивали в глазах Ламберта, но куда сильнее он был озадачен ее неожиданной жестокостью.

Хотелось что-то сказать, но долетел бы смысл? Алетта лишь горько ухмыльнулась и покачала головой, от горечи дыма у нее зарезало глаза — она надеялась, что дым тому причина, а не сожаления.

— Идем. Если не хочешь сгореть вместе с ними.

Но едва Алетта прошла мимо, как Ламберт крепко схватил ее за руку, не давая уйти. Вздрогнув от неожиданности, девушка приготовилась к очередному сюрпризу: что ее бросят в огонь, как ведьму, или прижмут к стене. Но ведьмак не двигался, и чем крепче сжимал ее плечо, тем быстрее росла его злость.

— К чему вы готовите место у поместья?

— Ты свою работу выполнил, более тебя не должно ничего беспокоить.

— Что ты собралась делать? — Сквозь злобу пролетали надломленные нотки, которые вынудили Алетту запрокинуть голову и встретить прямой взгляд мужчины. — Если ты тронешь простых людей…

— Простых в этой истории не осталось, Ламберт. — Алетта с раздражением вырвалась из хватки, но вместо злобы посмотрела на ведьмака с сожалением. — Ты свое дело сделал, и я сдержу обещание — за мной услуга. Уходи через задний двор, тебя вряд ли кто увидит.

На секунду Ламберт задумался, если не сказать растерялся из-за слов собеседницы, а затем усмехнулся:

— Беспокоишься что ли обо мне? Не стоит.

— Я не беспокоюсь о тебе, Ламберт. Просто не хочу, чтобы ты открыл для себя иной вид чудовищ.

В детстве, когда Асаризам пытался смотреть глазами Алетты Валхольм, мир выглядел огромной ареной, на которой сражались за выживание. Жестокость и несправедливость переполняли земли Сорбеца, и долгие недели хрупкий девичий разум боролся, чтобы не сойти с ума. Алетта смутно помнила, что происходило в период слияния сознаний, но чувство ужаса и страха перед неизвестностью и жестокостью оставили горькое послевкусие.

Когда приходило время отдать духовную энергию монстров или преступников земле, ее не оставлял привкус болотного воздуха. Используя знания прошлой жизни, Алетта прокладывала дорогу в райские сады по трупам и страху для Бимона Валхольма. Ей хотелось оставить прошлое в прошлом и более никогда не ощущать знакомый вкус тех лет. Потушить жестокость, будоражащую кровь — и дело заключалось не только в моральном упоении властью, Алетта ощущала каждую душу, любое изменение в энергии. Души для некроманта, как наркотик, и чем больше их обитало вокруг, тем быстрее росли силы.

К просторной площади перед поместьем Алатта шла одна, но не была одинока. Прислуга Кастеонов смотрела на нее из окон с ужасом, как если бы мимо них шествовала костлявая смерть в черном плаще. Ночь выдалась холодной, но ветрам не удалось затушить костры и факелы, разожженные по периметру открытого пространства — благо, об этом позаботился сам Авредий. Он ведь и рассчитывал провести незабываемое шоу, только ошибся с участниками.

Воины, прибывшие с ней из Сорбеца, собрались поблизости, поставив на колени сдавшихся солдат княжеской семьи. Вид у них был опечаленный, озлобленный, что ярко подчеркивали тени от кострищ, пляшущие на их лицах. Фактор неожиданности сработал идеально, Авредий действительно поверил, что наследница Бимона приехала к нему сдаваться, а не дать бой. Опустившиеся сумерки не смогли скрыть следов поражения: теплые трупы у главного входа, дым и пламя, вырывающиеся со второго этажа.

Обхватив себя руками и поежившись от холода, Алетта посмотрела на своих людей, найдя в их глазах знакомую злость и уверенность — да, они страшились последствий, но куда сильнее в их сердцах горело желание отмщения за смерть Бимона. Отец воспитал верных солдат… они воспитали.

Алетта молчала, томила мучительным ожиданием пленников, пока со стороны сада не послышалась возня и шарканье ног. Она не стала оборачиваться, а дождалась, когда ей под ноги упадет Изимира. Свет кострищ озарил плачевное состояние чародейки, она едва двигалась, не в силах встать на четвереньки, опухшее от побоев лицо скрывали спутавшиеся волосы. Ее шумное и частое дыхание вместе с хрипами разбивали напряженную тишину.

Подойдя к колдунье, Алетта пнула ее в плечо и заставила откинуться на спину. Зажмурившись от боли, Изимира застонала, но из-за отрезанного языка из горла вырвались отвратительные звуки. Многие из солдат отвели взгляды, а баронесса дождалась, когда пленница, наконец, посмотрит на нее. В глазах ведьмы не нашлось уже места для страха, там грелась только боль.

— В Сорбеце для всех условия одни: порядочных и трудолюбивых мы награждаем и защищаем, ленивых и буйных изгоняем, ворам мы отрубаем руки, а предателей сажаем на кол. Мой отец дал тебе выбор, а я — воздам по заслугам.

У жестокости всегда есть цена, и с каждой пролитой каплей крови Алетта ощущала, как ускользает дарованное природой милосердие, и маленькую девочку поглощает тьма некроманта. Ее уже не страшила смерть близкого человека, мысль об изнасиловании, о потере земель, ровно как и истошные вопли колдуньи, которую медленно, сантиметр за сантиметром пронзал острый ясеневый кол. Практически все солдаты отвели взгляд от погибающей ведьмы, но Алетта дождалась, когда крики умолкнут и тонкую шею проколет изнутри заостренный конец.

Весть о расправе над княжеской семьей разлетится за считанные часы, и доберется до Новиграда в течение нескольких дней. В этом Алетта не сомневалась. Когда поздней ночью жители Гелибола сбегутся на охваченное пламенем поместье Авредия Кастеона, они обнаружат плачущих слуг над свежими трупами. Хотя некоторые из них еще задолго отдавали гнильцой.

Комментарий к Заставим их осознать

Вооот… вообще это должна быть последняя часть, но… что-то опять пошло не так, и в итоге вас ждет еще примерно столько же глав, как минимум страниц. Поэтому, дорогие читатели, надеюсь, вам это придется по душе:З

Слово для короля

♪ Pain — Crawling Thru Bitterness

Проклятье крови устрашало людей, поэтому Алетта предпочитала изъясняться в подобной формулировке. Ее кровь — не яд, а инструмент, благодаря которому она управляла энергетическими потоками внутри живых существ. Потенциал этой способности был невообразим, девушка представляла, что наверняка смогла бы управлять «зараженными», не перемещая энергию своей души и сознание в чужое тело. Ей доводилось высасывать жизнь из чужих тел, захватывать тела мертвецов, но она так и не научилась играть ими как марионетками, дергать за ниточки и пребывать в сознании.

Быть может, уже и не научится.

В прошлой жизни мысли забивали знания, возможность саморазвития в области некромантии, но в шкуре Алетты Валхольм приходилось думать о других вещах. К неожиданности, интересы также поменялись, и способность