в огне. Только как объяснить это Радовиду? Что взбредет жестокому королю в голову, с тем и придется мириться. О собственной участи девушка уже не сильно переживала, ее либо казнят в назидание остальным, либо сделают пешкой в непонятной для нее игре. Магнолию король вряд ли тронет, ведь она уже не Валхольм, а вот за безопасность Эделя и Агасфера, а также других солдат Алетта опасалась.

Часы тянулись, хотелось есть, но никто так и не навестил ее. Может, ее решили заморить голодом или пустить на корм крысам? Парочка мохнатых грызунов пробегала мимо, смотря на нее черными глазками.

Ожидание томило поначалу, но вскоре Алетта научилась ценить минуты спокойствия. Она все еще жива, не так чиста и прекрасна, зато дышала и рассуждала, перебирая приятные воспоминания. Хотелось спать, но терять минуты сознания перед, возможно, бесконечным сном довольно глупо.

Грохот шагов донесся до нее еще издалека, поэтому Алетте хватило времени прийти в себя и приготовиться к оглашению приговора. Только на этот раз к ней пожаловала лишь стража в лице двух солдат, спрятанных в доспехи. Значит, поведут сразу на плац. Даже обидно.

Удивительно, но выплакав все слезы, девушка обрела необычайное спокойствие. Ее не покидала уверенность, что все закончится быстро и правильно, и она расплатится своей жизнью за совершенные грехи, подарит Магнолии и людям Сорбеца второй шанс. И правильно. Город и так настрадался от ее жестокости, хватит.

Однако, не все так просто. На улице стояла ночь — или поздний вечер, — что уже свидетельствовало не о лучшем времени для публичной казни. Радовид любил устрашать публику, так что Алетта еще сильнее растерялась, когда ее повели вглубь замка по темным безлюдным коридорам и остановили напротив одной из сотен дверей. Страх постучал по дереву, звон его доспехов разлетелся по коридору, даже удивительно, как он расслышал разрешение войти.

Рабочий кабинет, которых в жизни Алетта повидала немало, после влажной пропахшей плесенью камеры напоминал настоящие хоромы. Невольно девушка смутилась — что бывало практически никогда — своему внешнему виду.

— Вы не замужем. Почему?

Вопрос показался ей неуместным. Не в смысле оскорбительным или невежливым, просто столь резкий контраст тем для разговора ввел девушку в замешательство. Она долгие секунды смотрела на короля, сидящего напротив за письменным столом, возможно, выглядя невежественно.

— Про… просто… кхм, прошу прощения, — Алетта встряхнула головой и собралась с мыслями. — Я помогала отцу вести дела, Сорбец был для меня первостепенной целью.

— Но это не ответ.

— Я… не знаю, что еще сказать. Я просто не видела в этом смысла и необходимости. Муж и ребенок только отвлекали бы меня от дел.

— С чего вы решили, что продолжали бы заниматься делами? Это была бы обязанность вашего мужа.

От усталости Алетта ослабила хватку и позволила себе усмехнуться — она постаралась остановить себя, но король заметил ее реакцию. И не разделил веселье.

— Вас забавят мои слова?

— Нет, Ваше Величество, прошу прощения, — отозвалась девушка, опустив взгляд. — У моего отца не было наследников, точнее, мой старший брат погиб на войне много лет назад. Поэтому я и не думала о другом пути, о других перспективах.

— Уж говорите прямо, вы не хотели плясать под чужую дудку. Посмотрите на меня.

От требовательного тона у Алетты по спине пробежали мурашки, она не посмела проигнорировать приказ.

— Для таких как вы существуют два поводка — уважение и страх. Ваш отец был для вас поводком, он умер, и вы побежали вперед, как бешеная собака, кусая всех и брызгая слюной.

— Я…

— Не перебивайте, иначе в следующий раз я велю отрезать вам язык.

Вряд ли мужчина шутил, поэтому Алетте пришлось послушаться.

— Бешенных псов принято убивать. Они не глупы, просто не понимают, какую угрозу несут, когда распространяют заразу, впиваясь в сухожилия и разрывая плоть жертвы. И, признаться, я хотел бы вас убить в назидание остальным, но после небольшого разговора, который у нас произошел, задумался, а будет ли это целесообразно? Вы умрете, а оставшийся беспорядок разгребать мне? Нет, не думаю.

Сердце Алетты пропустило удар.

— Вы хотите жить, госпожа Валхольм?

Король подался вперед и с любопытством посмотрел на пленницу, и от его испепеляющего взгляда девушка захотела провалиться сквозь землю. У нее задрожали руки, стало трудно дышать.

— Я не слышу.

— Да. Ваше Величество… я хочу жить.

— Вы сказали, что верны своему слову. Я тоже. Поэтому рекомендую рассмотреть мое предложение как единственно возможный вариант. Вы преуспели в развитии небольшого городка, и вам стоит развивать свой потенциал, и у меня есть люди, которые способны научить этому. И вы будете запоминать, как делать, что делать, возможно, порой и зачем делать. Авредий пусть и заправлял одним из княжеств Редании, но не любил слушать чужие советы. Мои советы. А вы будете их слушать, и будете им следовать… верно, княгиня Валхольм?

Алетта была готова проснуться в любой момент посреди сырой камеры, но никак не поверить в сказочный сон. Фактически Радовид предлагал занять место Авредия, только с условием, что она станет его марионеткой и будет следовать каждому слову в отличие от покойного князя.

— Я не понимаю…

— Ваши методы подходят для меня. И мне не хочется, чтобы люди в первую очередь подумали безнаказанности вашего поступке, это ударит по моей репутации. Но если мы покажем ситуацию с выгодной для нас стороны… ммм… то и посажанная на кол чародейка не оставит и тени сомнения в умах людей.

При упоминании Изимиры Радовид расплылся в довольной улыбке.

— Но чтобы предложение не казалось вам слишком хорошим, так уж и быть, внесу некоторую ясность. Вы никогда более не вернетесь в Сорбец — городом будет управлять один из моих вассалов… под вашим чутким руководством, разумеется, но на расстоянии. Вы же расположитесь в Гелиболе и оттуда будете управлять княжеством от моего имени. Вы будете карать изменников с присущей вашему имени жестокостью и справедливостью, излавливать чародеек и колдунов. Вы будете делать все, что я прикажу. И только в таком случае, я сдержу свое слово — вы и ваши близкие будут в полном здравии и безопасности. А что скажете вы, Валхольм?

Секунда на то, чтобы перевести дыхание, чтобы преклонить колено и сообщить:

— Я буду верна моему королю. И я сдержу свое слово.

* * *

Посещала ли Алетту мысль о чудесном спасении? Первое время — часто, но с каждым пройденным днем приходило угнетение и понимание, что одну ловушку она променяла на другую. Печали она не позволяла брать над собой верх, ведь ей удалось избежать смерти