— Думаю, с веселыми людьми, любящими путешествия, — осторожно подал голос Гуров. Он не любил спорить, особенно с пафосными и агрессивными идиотами, решившими, что способны его испугать. — Сифонов ведь туризмом и организацией отдыха занимался, если я верно помню. Доходный бизнес, судя по всему, дела у него шли хорошо. Какие хоромы… Любят люди русские отдыхать, а еще говорят, страна плохо живет.

Лицо Мохова снова налилось кровью. Гуров легко представил себе, как тот разговаривает с подчиненными, но тут нашла коса на камень. Капитан сделал несколько стремительных шагов, будто хотел подойти вплотную, остановился, вовремя взяв себя в руки.

— Отдайте флешку, Гуров. Вы хоть знаете, что на ней?

Гуров многозначительно молчал. На флешке могли быть тайные счета, компрометирующие материалы. Видеоролик о том, как на чьей-нибудь любовнице лопнуло не по мерке узкое платье — пошлая шутка, утратившая актуальность и забытая в тайнике. Могли быть фотографии Аджея. Или ничего. Гуров ждал. То, что Мохов пока ни единым словом не упомянул художника — вселяло надежду. Похоже, он действительно примчался сюда только для того, чтобы защитить тайны своих покровителей.

— Понятно, ничего ты не знаешь, — капитан не только перешел на «ты», но и скорчил такую гримасу, будто разговаривать ему приходится с недельной давности мертвой тушкой воробья. Гуров молчал. Они оба не знают об информированности и интересах другого, не хотят прогадать. И пока Мохов говорит, есть шанс, что среди его угроз и подначек промелькнет что-то действительно интересное. — Думаешь, только автоматы и рестораны под его рукой? «Онейск», «Италия», «Оригато» и «Баржа» эта, разваливающаяся, могли принести ему такие деньги? Ты дворец этот видел? А я был тут пару раз, имел удовольствие присутствовать на экскурсии. Хозяина ищут, в пене, с собаками. И живого и мертвого найдут. А люди, которым эта флешка может навредить, раскатают тебя в тонкий блин. Ни Москва, ни генерал Орлов не спасут, они далеко.

Мохов продолжал говорить, все больше распаляясь, но после слова «Баржа» Гуров уже слушал. «Баржа». Название отдавалось под сводами черепа, будто желая поведать Гурову о чем-то таком, о чем Мохов не имел представления. Разваливающаяся «Баржа», вряд ли в городке с совсем неглубокой речушкой много заведений с таким названием. Это не судно, не кодовое словечко, которым Сифон обозначил место, известное лишь двоим. Это вполне конкретное заведение. Со стенами, потолком и крышей. И у него есть невымышленный адрес. Если Сифонов прятал компромат на Аджея не там, то искать его бессмысленно, как иголку в стоге сена. Решайся, мужик. У тебя есть чем крыть. Гуров отлип от столика, и капитан утих на полуслове. Заговорил негромко, не давя авторитетом, ведь общаться в будущем, скорее всего, придется.

— Мне, Мохов, безразличны круг ваших знакомых, их возможности и источники их доходов. — Он разжал частично утративший чувствительность кулак и показал капитану синий прямоугольник носителя. — Я отдам вам эту вещь в обмен на возможность без помех с вашей стороны обыскать «Баржу».

Мохов смотрел на флешку так, будто хотел проглотить. Но прозвучавшее условие заставило его оторвать взгляд от вожделенного предмета.

— И что ты думаешь, что найдешь на «Барже»?

— Возможно, что и ничего, — невинно пожал плечами Гуров. — «Баржа» — захудалое, переставшее приносить доход заведение. Гражданин Сифонов не делал на него высоких ставок и не хранил в тайнике за унитазом. Вы получаете флешку, я получаю «Баржу», и мы продолжим политику доброжелательного нейтралитета.

Мохов помолчал, обдумывая риски. Вскинул голову и победно заявил:

— С тобой поедет мой человек.

— Безусловно, — покладисто согласился Гуров. — Старший лейтенант Сизый меня вполне устроит.

— Я сказал, мой человек!

«Да, потому мне и нужен Витя, что он не твой человек, шкура ты продажная. Талантливый парень штаны протирает участковым и неба не видит, потому что он не твой человек! — Гуров глубоко вдохнул и, выдыхая, досчитал до десяти, не позволяя словам сорваться с языка. — И пока у таких, как ты, везде свои люди, у толковых ребят никогда даже шанса не будет».

— А я сказал, Виктор Степанович Сизый. Благодарю, его помощи мне вполне хватит. И попрошу, капитан, обращаться ко мне на «вы». Мы с вами на брудершафт пока не пили.

Тишина в спальне особняка сгустилась до твердости мрамора, из которого был изготовлен тот злополучный унитаз. Мохов протянул руку и взял из пальцев Гурова флешку, признавая поражение. Поднял подбородок и бросил отрывисто:

— Сегодня. Вы осматриваете «Баржу» и делаете вид, что вас в Онейске никогда не было. Сегодня, товарищ полковник.

Гуров кивнул и направился к выходу из комнаты:

— Сегодня я произвожу обыск ресторана «Баржа» с помощью старшего лейтенанта Сизого, договорились. Онейск же я покину тогда, когда закончу наслаждаться отпуском. Живописно тут у вас.

В просторном коридоре, на приличествующем отдалении от дверей, стояли лишь двое, хотя Гуров слышал, что особняк заполнился народом. Витя Сизый благоговейно внимал словам экономки Сифонова, которая о чем-то рассказывала ему, указывая на плети вьющихся роз за окном. Вид лейтенант имел искренне заинтересованный. В одной его руке была чашка с какао, в другой надкушенная булочка. Одними губами Гуров произнес «за мной», и тут же Виктор, рассыпавшись в извинениях, влил в себя остатки сладкого напитка, попрощался и, дожевывая сдобу, бодро зарысил за ним вслед.

— Клара Михайловна поразительная женщина. Скала, Смольный институт. О хозяине из нее если и можно что-то вытянуть, то только под пытками. Зато розы любит всей душой. Как наши дела?

Гуров стянул перчатки, остановился у перил той самой лестницы, по которой они так долго поднимались совсем недавно. По виткам ее, как по звуковой шахте, разносились топот, стук, шелест страниц и хруст ни в чем не повинной мебели.

— Наше с тобой сотрудничество, Вить, выходит на новый, официальный уровень. Знаешь, где находится ресторан «Баржа»?

— Знаю.

— Едем. Нужно торопиться, завтра находиться там мы с тобой уже не сможем. Остальное расскажу по дороге.

«Баржа» же действительно оказалась судном. Длинный, двухэтажный паром, со скамьями вдоль бортов и ажурными столиками за стеклами окон. Речной ветер трепал побледневшие от солнца тенты, анютины глазки на клумбах у покрытого пятнами ржавчины трапа давно увяли. Два пьяных сторожа предприняли попытку дозвониться до хозяина и, не вглядываясь особо в документы, пропустили двоих блюстителей закона внутрь, отдав честь тому из них, кто был в форме.

Гуров, поднявшись на верхнюю палубу, разочарованно оглядывал залитые маревом дрожащего воздуха берега. Тихо, томно от жары, лишь