И все студентки академии тут же хором поддерживают данное утверждение.

Андрею снова приходится успокаивать толпу. Он перечисляет еще несколько ребят, работающих вместе с ним над фильмом, а потом кидает в сторону моего ложа хищный взгляд, от которого тело вмиг начинает гореть, и бархатным голосом произносит:

— Но есть еще один совершенно особенный для меня человек, без которого моя картина мира никогда бы не обрела всех тех красок, которые в ней присутствуют в данный момент.

Я замираю. Прижимаю ладони к груди, боясь, как бы оно не выскочило. К щекам приливает кровь.

— Я хочу выразить благодарность моей любимой девушке и музе.

Свет прожектора неожиданно нацеливается на ложе, в котором я нахожусь.

Остро ощущаю, сколько глаз в ту же минуту поворачивается на меня, но волнение, бьющееся в теле, утихает.

Оно ослабевает, потому что Андрей ловит мой взгляд. Держит его прочно. Не позволяет отстраниться и улыбается той своей мягкой улыбкой, при виде которой мне не страшно ничего на свете.

— Серебряная принцесса, спасибо, что ты появилась в моей жизни. Ты мое вдохновение и самое дорогое сокровище. — из зала доносятся расстроенные женские голоса, и Андрей добавляет, — Уважаемые девушки, если вдруг кто-то до сих пор не знал, я официально объявляю, что мое сердце целиком и полностью отдано Северине Серебряной. А вас парни, попрошу запомнить ту, кого следует обходить стороной и не лезть с подкатами, если вы вдруг не хотите обрести проблему в моем лице.

— Андрюх, мы не идиоты, чтобы лезть к твоей девушке, — кричит ему какой-то парень из зала.

— Никит, я не сомневаюсь. — ослепительно улыбается Андрей. — Просто уточняю для особо непонятливых. Которые, как выяснилось, все же имеются в Малахитовом. — он делает паузу и иронично добавляет, — Так что, дорогой Антон Паромов, твоя надежда заполучить мою девушку себе в репетиторы похвальна, но давай ты сейчас сам, без новых ощутимых подсказок, поймешь, что следует угомониться. Друзья, если вдруг его нет сегодня в зале, сделайте одолжение, передайте ему мои слова. — и вроде Зимний говорит шутливо, но вместе с тем в его словах ощущается стальная угроза.

Глава 25

Кадры следующей короткометражной работы мелькают на экране друг за другом. Фильм, определенно, яркий и эпатажный, но полностью проносится мимо моих глаз. Ему никак не удается привлечь мое внимание.

Я честно пытаюсь вникнуть в сюжет, но любые попытки терпят поражение. Они не выдерживают конкуренции рядом с другой фигурой, так прочно подчинившей мою голову, мысли и все закоулки сознания.

Интересно, чем он сейчас занимается?

Обсуждает с друзьями успех?

Или уже продумывает сценарий нового фильма?

Слышу, как дверь за спиной тихонько открывается.

Должно быть, вернулась Уля. Передумала уходить на середине и решила остаться до конца показа работ. Но стоит только повернуть голову, как на талию ложатся крепкие мужские ладони и тянут на себя.

Знакомый запах, будоражащий разум, бьет в нос, дурманит. Губы блаженно приоткрываются, встречая мягкий поцелуй Андрея.

Разрушитель моего спокойствия вмиг утаскивает меня на кресло, стоящее в отдалении, в углу. Оно несколько удивило нас с Улей, когда мы только вошли с подругой в ложу. Место его размещения не способствовало удачному обзору и оттого его присутствие до сих пор оставалось загадкой.

Андрей садится в то самое таинственное кресло. Усаживает меня на свои колени и крепко обхватывает руками. Сильнее прижимает к себе, а затем неспешно начинает осыпать шею нежными поцелуями. Я пытаюсь вяло сопротивляться. Или тешу себя мыслью, что пытаюсь…

Крошечный кусочек, оставшегося у меня здравомыслия, не дает забыть, что мы с Зимним все еще находимся в общественном месте и вокруг полно людей.

Андрей без слов считывает мою скованность. Распознает, что именно меня сдерживает и уверенно заверяет:

— Поверь, мы здесь полностью скрыты от чужих глаз, Сев. Тебе совершенно не о чем переживать.

Я и до этого слабо противилась ласкам, а после услышанных слов и вовсе отпускаю контроль. Рядом с ним всегда так. Моя крепость с железными воротами вмиг превращается в желейную конструкцию.

Отдаюсь во власть нежного и вместе с тем жадного поцелуя. Кожей чувствую плавящий жар, исходящий от его тела.

— Тебе понравился мой фильм? — шепотом спрашивает Зимний, прихватывая губами мочку уха.

— Он понравился абсолютно всем в этом зале. — также тихо отвечаю ему я.

— Мне не важны все, Сев. Мне важна ты. И твое мнение.

— Хочешь, чтобы я высказала честное мнение? — нерешительно озвучиваю вопрос и делаю нарочито громкий вздох.

Ощущаю, как мужское тело подо мной напрягается.

В зале достаточно темно, но я все равно отчетливо различаю блеск его глаз. Две полные мерцающие луны смотрят на меня и ждут приговора. Смотрят так, что полностью порабощают и подчиняют своей воле.

— Да. — твердо отвечает Андрей.

— Тогда я должна признать, мой милый Зимний принц, что я…— мое сердце колотится в бешеном ритме, пока я пытаюсь выглядеть сдержанной и бесстрастной, но он наверняка слышит, как грохочет пульс, — Полностью покорена вашим талантом.

Тьма не способна скрыть неотразимую ухмылку, появившуюся на его губах. От ее вида я словно пьянею. (Хочу запечатлеть ее, спрятать и любоваться, когда никто не видит.)

Тьма не способна погасить огонь, взметнувшийся вверх в его глазах. И она не способна утихомирить мою кровь, которая начинает бурлить от звука низкого голоса, шепчущего в ухо и способного проникнуть в самую душу:

— Только талантом, моя милая Серебряная принцесса?

В следующий миг ладонь Зимнего ложится на мой затылок. Он бережно, но в то же время настойчиво и нетерпеливо тянет меня на себя.

Кидает нас в сумасшедший омут, когда наши губы сталкиваются. Язык Андрея вторгается в мой рот. Берет в плен. Нежно терзает. Страстно ласкает. Сознание размывается и уплывает. Мои руки лианами сплетаются вокруг мужской шеи.

В груди разгорается пламя.

По телу проносятся импульсы. Заряды сверкают. Эйфория накрывает нас обоих.

Я еле сдерживаю стон, когда он нежно покусывает мою нижнюю губу. Между бедер разливается тягучий огонь, и я начинаю непроизвольно ерзать на его коленях.

Ладони Андрея проникают под кофту, проворно добираются до груди и мягко сжимают ее. Под кожей рассыпается пронзительная волна удовольствия. С губ все же срывается тихий стон, который Зимний выпивает вместе с моим дыханием, кружа голову