за удивительную изящную носатость. Будто в диковинных балахонах, милые, совсем мультяшные персонажи, они хорошо понимали, что всем нравятся, и все же преисполненные благородства собаки иногда переоценивали свой шарм и получали-таки веником по спине от Елены Федоровны.

Было раннее утро. Пока Елена Федоровна варила кофе на летней кухне, Сергей Иванович принес в беседку чашки, молоко и сахарницу и принялся листать новостную ленту в телефоне. Он только что выгулял собак. Как правило, по утрам выходил с собаками именно он, и в этом деле ни тебе выходных, ни каникул. Впрочем, Сергею Ивановичу нравились эти прогулки, и если он ворчал, то больше для вида. Если же ему вдруг становилось действительно лень, Елена Федоровна всегда могла напомнить, что это он сам решил взять Люмпика и Перзика, а значит, мальчики пусть лучше подольше поспят. «В конце концов, у них каникулы, и они еще совсем дети», — бросала в таких случаях последние козыри Елена Федоровна, но Сергей Иванович и не пытался серьезно возражать.

Алеша спустился вниз, когда Сергей Иванович и Елена Федоровна заканчивали свой завтрак. Утро еще не утратило свежесть, а значит, было хорошо, причем так, как может быть только в Пичугино тож. Алеша прошлепал мимо беседки в туалет, махнув рукой «предкам».

Туалет… Одно дело — встать утром в туалет, когда он находится в квартире или в доме, но совсем другое — когда для этого нужно выйти на улицу. Дети, да и взрослые тоже, часто как партизаны до последнего лежали утром в своих кроватях. Сама мысль о том, что сначала нужно на себя что-то накинуть, затем спуститься со второго этажа, а потом пройти на другую сторону дачи, парализовывала волю. Но молодежь даже слышать не хотела о ведре на ночь. «Это что, оно будет стоять у нас всю ночь в гостиной, где мы спим? Ну уж нет!» — наотрез отказывался Гера. В итоге на второй этаж ведро ставилось лишь в исключительных случаях: когда кому-нибудь было плохо или же поздней осенью, когда лень напяливать на себя кучу одежды перевешивала брезгливость.

— Принести тебе одеяло? Поспишь тут? — спросила Елена Федоровна внука.

Алеша отрицательно покачал головой.

— Я немного посижу с вами… Есть хочу.

Если дело касалось еды, Елене Федоровне никогда не нужно было повторять свою просьбу дважды. «В семье все должны быть сыты, тепло одеты и здоровы» — этому императиву она неукоснительно следовала при любых обстоятельствах, что бы ни происходило. Перечить относительно любого из пунктов было не только бессмысленно, но и чревато. В таких случаях Елена Федоровна с легкостью подавляла любой, возможно даже и вполне праведный протест, приводя различные доводы, что ее необходимо послушаться.

Елена Федоровна ушла готовить творог Алеше. Внук и дед остались вдвоем.

— Что будет с праздником? — спросил Алеша у Сергея Ивановича.

Сергей Иванович задумчиво смотрел в сторону реки, которая хорошо просматривалась за забором дачи. Он не спешил отвечать. Слил себе остатки кофе в чашку.

— Знаешь, старина, праздник обязательно будет. А каким ты хочешь, чтобы он был?

Алеша пожал плечами:

— Даже не знаю, но очень жду.

Алеша повернулся в противоположную от реки сторону, где росли сосны, и вдруг замер. В нескольких метрах от себя он увидел двух огромных зайцев. Никогда прежде он не думал, что эти животные могут быть такими крупными. Кролики, которых он видел в зоомагазине или в контактном зоопарке, были милыми пушистыми крошками, предназначенными для бесконечных сюсюканий; сейчас же перед ним стояли два зверя размером с крупную собаку. Зайцы бежали куда-то по своим делам через дачи, но, приблизившись к беседке Глебовых, заметили, что там есть люди, и застыли как вкопанные, не смея лишний раз шелохнуться. Сергей Иванович понял, в чем дело, как только услышал звонкий лай Люмпика и Перзика, которые бросились навстречу несчастным испуганным животным. Все четверо тотчас принялись бегать по участку, словно на арене цирка. Несколько раз они сбивались в клубок, кувыркались и подпрыгивали. Алеша слышал, как что-то кричал дед, как бабушка, размахивая руками, призывала: «Сережа, Сережа…!» (дальше не разобрать), видел, как под лапами гнулись растения и вперемешку летели комья земли и травы, чувствовал, как выскакивает из груди собственное сердце. Сам он не смел выйти из беседки и жутко разнервничался, переживая то ли за собак, то ли за зайцев. Не было понятно, чем это все может закончиться.

Ситуация разрешилась неожиданно. Один из зайцев нырнул в заросли смородины, растущей у забора, за ним второй, а за ними Люмпик и Перзик. Все смолкло. Сергей Иванович и Елена Федоровна устремились туда, увидели дыру в щербатом заборе, а через нее — как собаки погнали зайцев вниз к Волге. Сергей Иванович бросился за ними. Алеша решил во чтобы то ни стало помочь деду преследовать необычный квартет, но перед этим забежал в дом и, не поднимаясь наверх, громко закричал в коридоре: «Гера-а-а, вставай!! Люмпик и Перзик убежали!! Их надо догнать!!»

Елена Федоровна с Лизой ходили по бетонке взад-вперед, ожидая своих мужчин.

— Бабушка, а вдруг что-то случилось? — волновалась Лиза.

Лиза проснулась от шума за окном, но поняла, что происходящее творится у них во дворе, лишь после того, как услышала голос Алеши, влетевшего на первый этаж. Когда она оделась, Геры уже не было в доме. Не разобрав со сна, что именно случилось, он поспешил из дома, успев надеть лишь шорты и шлепки.

Теперь Лиза злилась на собак за то, что те заставляют волноваться бабушку, что неизвестно, где сейчас дед и братья.

— Вот безмозглые тупицы! — ругалась она на Люмпика и Перзика. — Им только бы носиться весь день.

В обычных обстоятельствах Лиза не показывала особой привязанности к близким, к братьям вообще была строговата, но, когда дело касалось благополучия и безопасности семьи, она болела за нее всей душой. Марина и Елена Федоровна любили рассказывать случай, в котором тогда еще пятилетнюю Лизу Вера Афанасьевна шутя спросила: «Отдай мне братика насовсем». На что получила отпор по полной программе: «Ты что, сдурела?»

Через полчаса Елена Федоровна и Лиза наконец увидели своих мужчин. Сергей Иванович прихрамывал впереди, за ним шел раскрасневшийся Гера с поцарапанной спиной, Алеша плелся в самом конце. Собак с ними не было.

Выяснилось, что Сергей Иванович, спустившись к реке, какое-то время пытался бежать на собачий лай, но затем окончательно потерял их след. Подоспевший Гера продолжил было преследование беглецов в камышах, однако и это было бесполезно.

— Ничего, прибегут, — сказал уставший и раздосадованный Сергей Иванович и направился на дачу.

Весь