– Спасибо.

Мне нравилось метать свободным способом, когда я держала клинок за гарду – часть ножа, обеспечивающую упор для пальцев. При безоборотном следует браться за клинок, а при спортивном – за окончание рукояти.

– Трудный день? – спросил инструктор.

Его звали Игорь, и мы болтали только о главном – тренировке, оружии, технике безопасности, но никогда о личном.

– С чего вы взяли?

– Ну, обычно вы не распечатываете на хейтерском принтере рисунки для целей.

Это была замануха клуба – возможность покидать ножи в своих недругов, тех, кого ненавидишь. Запрещалось использовать любые фото: знаменитостей, ну и разных там общественных деятелей с кучей приписок: никаких детей, животных, женщин и мужчин.

Вместо фотографий распечатывался злой смайлик с рогами чертика. Выбрать можно было из нескольких вариантов и представлять, как я сейчас представляла в фиолетовом круге с треугольными рогами девушку, выстрелившую Камилю в висок.

Она оставила его живым, убив в нем все живое.

Метнув крайний нож в цель, я чиркнула по границе смайлика и оставила росчерк.

– Промах, – удивился Игорь, – вы попали мимо смайлика.

Я смотрела в место, куда воткнулся нож. Если бы это был человек, лезвие бы ушло в сонную артерию. Но у распечатанного смайлика не было шеи.

– Я попала точно в цель, Игорь. Туда, куда целилась. Куда планировала.

Пока ехала на самокате домой, в кармане завибрировал телефон. Я притормозила и достала трубку вместе с охапкой розовых лотерейных талончиков из кафе, которые выдала нам с Максом Алина. Какие-то просыпались, какие-то я успела поймать.

СМС от Максима: «Мы не родственники. Поехал на разговор с отцом, потом… к той женщине, которая меня вырастила. В выходные пляж, помнишь? Вейкборд, бикини, коктейли. Участвуешь?»

Я ответила, понимая из СМС главное – его родители не живут вместе, иначе зачем ехать к одному, потом к другой.

«Участвую, во сколько?»

Я надрывала полоски билетов, заглядывая внутрь. Все из шести оказались без выигрыша, а с седьмым наконец-то повезло: «Поздравляем! Вы выиграли набор выпечки от нашей кондитерской! Обратитесь к сотруднику любой кофейни в сети!»

«Приеду за тобой в одиннадцать, – ответил Макс, – или мне приехать сейчас?»

«От меня несет трупами, по́том, ножами и Ракиурой. Увидимся в субботу».

«Понял». Он добавил смайлики креветки, самолетика и нескольких скрепок.

«Напиши, как пройдет встреча с отцом. Завтра сложный день. Задание Воеводина. Проехать по адресам, где жили погибшие. Со мной будет сотрудник, с которым мы не ладим…»

«Сотрудник? Кто?»

«Один из морга. Он трупы вскрывает».

«Это проблема? Он – это проблема?»

«Нет, не проблема».

«Если он станет проблемой… Мы его порешаем!»

«Маааакс!»

«То есть ее – проблему! Это все Т9!»

Никакая бессонница (я называла ее укороченным биоритмом сна) не помогла мне приехать следующим утром к особняку Страховых раньше Камиля. Я была почти уверена, что он ночевал на разбитом желтом диване у себя в кабинете, а в гараж с двумя служебными машинами спустился в семь утра. Приехав в семь пятнадцать, я застала его подписывающим бумаги на пользование транспортом.

– До пробок проскочить хотите? – зевала девушка, сидевшая за столиком регистрации.

Она протянула Камилю опломбированный футляр с ключом внутри.

– Заправлена, помыта. С мигалкой, но, – погрозила она пальцем, – без превышения должностных полномочий. Чины у вас не те, – зыркнула она на мою графу в журнале, где значилось: «стажер». – Камиль Агзамович, разве за рулем не вы?

– Нет, Мария Викторовна, сегодня в полицейскую играет Журавлева.

Камиль ходил поодаль от окон автомобиля, завешанных волнушками тяжелого персикового атласа. Такой обожали министерства, демонстрируя даже шторами свою значимость и приверженность к истории.

Камиль не передал мне ключ, а оставил его на столешнице журнального столика.

– Перемирие, – напомнила я. – Главу шесть мы, кажется, дочитали.

– Я только пролистал, – напомнил он, а затем поднял ключ и опустил мне в ладонь.

Молча мы подошли к парковочной клетке. Пыль, что вздымали наши шаги, шуршала громче, чем производимые нами выдохи.

Камиль открыл пассажирскую дверцу, когда я щелкнула брелоком и разблокировала машину. Что-то щелкнуло и во мне тоже. Быстро обойдя капот, я ударила коленом по дверце, захлопывая ее, не давая Камилю сесть. Скрестив руки, облокотилась, пытаясь передать в своем взгляде тираду, крутившуюся на языке.

– Задай вопрос, Кира. Если учишься на криминалиста, учись спрашивать.

– Как ее звали? Имя. Скажи мне его.

– Секретаря в регистратуре? У тебя ранняя деменция?

– Девушку с острова!

– Ты опять… – закатил он глаза.

– Я всю ночь читала про акилари.

– Долго?

– Десять секунд. Потому что о ней ничего нет, Камиль! Ничего. Сколько времени ты провел на острове?

– Год.

– Долго туда лететь?

– Сутки.

– Полярные сияния видел?

– Да.

– Как ее зовут?

– Приставучая стажерка Кира. Мы едем? У тебя в руках чье дело? Мое или шести неясных трупов?

– Ты хотел сказать «несчастных»?

– Мертвые отмучились. А нам мучиться теперь в неясности, что их убило.

– Ладно, – открыла я пассажирскую дверь, но все еще не освободила к ней проход, – ты когда-то сказал, что был у психолога. Зачем?

– Опять «зачем»… – встретился он со мной взглядом на секунду. – Я говорил о своей травме. О навязчивом желании отомстить. Той, что сделал со мной это, – коснулся он паутинообразного шрама.

– Отомстить?

– Произнесешь еще раз «зачем?», и я порву твой «Первый курс» и подарю словарь Даля.

– Как? – словарь Даля у меня уже был, только поэтому я произнесла другое вопросительное слово. – Как ты хочешь отомстить?

– Сделать то же самое, что сделала она.

– Воеводин считает, что она спасала тебя тем выстрелом. Она все это… – не верила я, что говорю это вслух, – рассчитала.

Камиль перестал пытаться обогнуть меня и сесть в машину.

Я не могла увидеть ту, что спустила курок, прижав дуло к его виску, не знала ее имени, но, когда Камиль выстрелил в меня долгим взглядом, словно в замедленной видеосъемке, я точно знала, он думает о ней.

– Твой фиброзно-мышечный орган, Камиль, все еще качает кровь, пока ты распугиваешь всех вокруг грустным смайликом. Если хочешь выпустить пар, приходи в стрелковый клуб. Мы там по картинкам палим.

– С фотографиями? По тем, кого…

– Нет, по фоткам нельзя. По грустным смайликам. Но для тебя я сделаю его склизким, макнув в лужу.

«По тем, кого…»

Я не хотела слышать продолжения его слов… ведь смертельно ненавидеть можно только тех, кого когда-то до безумия любили.

Глава 6

Объятия трех футболок

Все двенадцать локаций, которые нужно посетить, были добавлены в мой телефон. Шесть адресов, где проживали жертвы. И шесть точек, где они погибли.

Не ездить же нам