Только им не поможет ничего. Угрозыск вцепился в расхитителей крепко. По тому, как жестко разыскники работали, я был уверен – рано или поздно они этих жуликов раскрутят по полной. Те вспомнят даже то, что давно забыли.

Приятно было, что агентурная информация позволила вскрыть масштабные хищения и, возможно, выйти на убийц инженера Синицына. Моя информация! От этого в душе все пело, а ноги просились в пляс. Все же есть радость в жизни оперативника. Это когда все получается. Когда удается разогнать тьму неведения и нащупать тайное.

Впрочем, радость длилась недолго. Сначала затянула рутина. А потом каток кровавых событий, ненадолго затормозивший, накатил с новой силой. И все вокруг как взорвалось…

Глава 25

День был пригожий и воскресный. А я, вместо того чтобы в свое удовольствие прогуливаться по прудам и парку, листал дневники давно погибшего есаула Носовского. Текст с описаниями расстрелов, казней, а также высоких романтических чувств этого кровавого убийцы я просмотрел вскользь. Не было там никаких зацепок. А вот схему тайника с золотом изучил так, что мог воспроизвести ее по памяти с точностью до миллиметра, хоть ночью меня разбуди. Правда, смотрели ее уже раньше специалисты, знающие все местные выработки как свои пять пальцев. И ничего не смогли сказать. А что с меня ждать? Но эта схема притягивала к себе, как карта капитана Флинта из «Острова сокровищ».

Вообще, история сильно смахивает на бульварный приключенческий роман какого-нибудь Генри Хаггарда. Такие «Копи есаула Носовского». В наличии имеем сокровища, коварных злодеев и отважных героев, последнее – это обо мне. Но, как всегда бывает в жизни, все гораздо злее, циничнее и страшнее. Где-то в заброшенных штреках и штольнях лежит презренный желтый металл и забирает человеческие жизни. А герой без страха и упрека, это опять-таки я, бьется без толка и надежды разрешить этот вопрос. Поскольку эта схема не стоит ничего без конкретной привязки.

Без привязки? А кто может дать эту привязку? Тот, кто участвовал в этом действе. Тот же Папуас, освобожденный своими соучастниками. Интересно, что и он в одиночку ничего не может найти. Потому как схемы у него нет, а сам он вряд ли грузил ящики. Их таскали захваченные в ближайшем селе крестьяне, которые пропали потом без вести. Скорее всего, белобандиты скинули их в те же заброшенные штреки. Никто особенно их не искал. Да и не найдешь в катакомбах ничего без риска для жизни.

И какой следующий шаг Атамана? Ему нужна тетрадь. Только вряд ли он знает, где она. Но ведь на что-то он надеется. На что?

Как бы то ни было, тетрадь, много лет никому не нужную и пылившуюся на складе вещдоков, стоит поберечь. Поэтому, поднявшись на чердак, я припрятал ее в наспех оборудованный тайник, который можно искать хоть целый год.

Закончив с этим, я посмотрел на часы. Время близилось. И в груди привычно поднималась волна доброй силы, когда море по колено. Сегодня у меня свидание. Или культпоход. Не знаю, как называется. Я это оценивал больше как прекрасную возможность подержать за руку Варю.

Клуб «Горняк» с залом синематографа был главным культурным объектом города. По воскресеньям туда привозили новые фильмы. И тогда у касс начинались давка и ругань: «Вас здесь не стояло», «Я занимал!» Доходило порой до потасовок, потому как билеты доставались не всем. Но я позаботился о них заранее. Взял их через шахтоуправление, где всегда имелся резерв для отличившихся работников, ну и для всяких важных пришлых шишек, вроде курирующего сотрудника ОГПУ. Ну а почему иногда не воспользоваться служебным положением, особенно если впереди ждет вечер в обществе Вари?

Публика у клуба толпилась самая разношерстная. Шпанята с окраинных рабочих бараков лузгали семечки и толкались у касс, предлагая втихаря билеты за две цены. Кучковались своими компаниями молодые шахтеры, вожделенно посматривающие на стайки улыбчивых девушек. Шествовали солидные семейства в парадном облачении – тут тебе и выглаженные костюмы, и легкие платья в горошек, и перестук каблучков. Поход в синематограф – это событие!

Варю я увидел сразу. В отличие от большинства дам, она предпочитала приходить заранее. У нее вообще фетишем был идеальный порядок и размеренность. На ней скрещивались восхищенные, очень уж хороша, и вместе с тем безнадежные взоры – очень уж холодна и вообще выглядит какой-то нездешней. Такой не предложишь кулек семечек и погулять у реки. Какой-то разбитной парень все же попробовал подкатить к ней, но был умело отбрит. Тут появился я. Не с мелкобуржуазным букетом цветов, а с книжкой, источником знаний, которую взял у Ветвитского.

Она взяла меня под руку, от чего будто теплая волна по мне прошла. И мы теперь уже вдвоем попали в перекрестье взоров. Казалось, на нас пялились и шантрапа, и работяги, и даже семейные. Хотя, наверное, преувеличиваю. У счастья, как и у страха, глаза велики.

В толпе мелькали знакомые лица. Вон хулиган и посетитель библиотеки, а также пострадавший от меня писаный красавец Хватов. Вокруг него вьется компания развязных типов, где он верховодит. Думаю, ему до зуда в ладонях хотелось бы сейчас взять дубину да отходить ей меня по бокам, но не судьба. Да и другие, вижу, не против были бы пересчитать кости нахалу, который «наших девок уводит». Вот только форма с эмблемой «ОГПУ» отпугивала шантрапу лучше, чем пугало ворон. А то ведь быстро станешь из простого советского человека антисоветским. Хотя, может, оно и жаль. В прошлом нередко мое доброе знакомство с новыми городками начиналось после хорошей драки с местными. И никому ни разу не удалось сбить меня с ног. Было у меня мальчишеское желание и тут показать, на что способен чемпион военного округа по борьбе и отличник боевой подготовки. Но нельзя. У меня статус неприкосновенного, и его беречь надо.

Откуда-то из толпы возникла воздушно-стремительная и неугомонная Анастасия Дятлова, та самая, что работает с Варей и близко водится с нашим Перваком. Она, поздоровавшись, востороженно и беззаботно чирикая, как-то невзначай касалась меня самыми аппетитными частями тела. Заигрывает, что ли? Скорее всего, это просто на автомате – крутить мужчинам головы. Из моей весьма скудной практики общения с противоположным полом припоминается подобная знакомая. Даже внешне похожи. До сих пор бога благодарю за то, что вовремя нашел в себе силы расстаться с ней, а не с собственным лицом и волей.

Зазвенел