– Пришел груз с личными вещами, и я обустроил здесь привычный уют. – Ветвитский обвел руками окрест себя.

Мебель была добротная, но казенная, с бирками шахтоуправления. Но зато на полках, в буфете, на подоконнике появилось множество мелких забавных вещей.

– Вы пока осмотритесь, а я попрошу вашего дозволения отлучиться и привести себя в порядок. И мы поговорим.

Он вышел. А я разглядывал выставленные предметы, как в музее. Фигурки из слоновой кости и металла – рыцари, негритянские воины, длиннобородые китайцы. Пивная немецкая кружка. Мутное старинное зеркало в бронзовой оправе. Всякие барбулетки-бронзулетки – то, чего так не хватает в палатке защитного цвета или в окопе. Мещанский пережиток прошлого, как говорят. А мне нравится.

Я снял висящий на стене роскошный армейский цейсовский бинокль. Меня аж дрожь пробрала – ну просто мечта красного командира!

Тут вернулся инженер, переодевшийся в легкие полосатые белые брюки и рубашку с короткими рукавами.

– Нравится? – спросил он, кивая на бинокль.

– Надежная штука. Немецкое качество. – Я посмотрел через бинокль в окно, и пивоварня через пустырь как будто скачком приблизилась. – Зачем вам такой бинокль?

– Охота на уток. Давняя страсть. А бинокль на охоте не лишний.

– В наших местах только охотиться. То ли ты за дичью идешь. То ли сам дичь, и вот уже у атамана Шустова на вертеле.

– Вынужден согласиться с вами. Честно говоря, отбывая сюда на службу, я немного иначе представлял себе провинциальную пастораль… Возьмите бинокль. Презент. Вам он нужнее.

– Для чего нужнее? Бумаги в кабинете читать? – хмыкнул я и вернул бинокль на место. Хотя мне страшно хотелось взять его. И он бы мне обязательно пригодился. Но тут дело такое – только начать, и вскоре будешь вместе с постовыми милиционерами у старушек на рынке семечки вытряхивать.

– Ну как знаете. – Мне показалось, что Ветвитский немножко обиделся. Не дал я ему продемонстрировать всю широту его души. – Предлагаю вам отведать ланч. Ну у англичан это такой перекус между завтраком и обедом.

Я был не против. И вскоре сухая и строгая женщина средних лет – домработница – принесла поднос, на котором были медный кофейник и изящные фарфоровые кофейные чашки, а также всякая пышущая свежестью и сражающая наповал восхитительными запахами сдоба – скорее всего, от пекарни «Николаев и сыновья».

Кофе. Диво дивное. Не пил я его уже давненько. А ныне даже чай в дефиците. Но не для Ветвитского.

Я блаженно прикрыл глаза, отхлебнув божественного напитка. Кофе был не просто хорош сам по себе, его еще хорошо приготовили.

– Это вы с заграницы столько сувенирчиков навезли? – спросил я, обводя окрест себя рукой.

– Страсть такая у меня – собираю фигурки. Это не коллекция. Просто покупаю симпатичные добрые вещи.

– Они создают уют, – поддакнул я.

– Вижу и в вас тягу к хорошим вещам, – улыбнулся он. – Порицаемую ныне, но вполне естественную. Человек должен пользоваться качественными вещами. И обставлять себя такими вещами. И стремиться к вещам. Они делают жизнь краше.

– Это резонно, – согласился я.

– Вещи – это ведь главный камень преткновения для человечества с той поры, когда мы научились строгать дубины. Тогда началась эпоха вещей. Владения вещами. И возжелания вещей.

– Исторический материализм.

– Он самый. Страсть к вещам может быть естественной, тогда она толкает человека вверх, к новым свершениям. А может быть болезненной, тогда она влечет в пропасть. Вы задумывались, из-за чего совершаются преступления?

– Корыстные, насильственные, политические мотивы, – начал перечислять я.

– Оставьте детали. На самом деле причин две – вещи и сумасшествие. Тяга к владению вещами. И буйные безумства умалишенных – страсть к власти, насилию, самоутверждению. – Глаза у Ветвитского стали какими-то отстраненными, было видно, что он выдает давно мучившие его мысли и сконструированные идеи. И он рад, что нашел достойного слушателя.

– Кстати, по поводу мотивов преступлений. – Я решил перевести разговор из уходящего за горизонт философского русла во вполне реальную конкретику, ради которой я сюда и заявился с Диккенсом в руках. – Слышали небось о Синицыне?

– Это ужасно. И я понимаю, что вы хотите выведать у меня сведения, которые помогут в поиске злоумышленников. Однако, Александр, боюсь, вынужден вас разочаровать. Я с ним так и не встретился. То он в Симферополе, то я в командировке на комбинате. Так что вряд ли могу сказать, что его мучало.

– Жаль, я надеялся на вашу наблюдательность и информированность.

Ветвитский только кисло усмехнулся.

– Вы допускаете, что суть этого преступления – диверсия? – полюбопытствовал я.

– Вряд ли смерть этого человека сильно повлияла на работу шахты. Не так уж он был незаменим, хотя специалист знатный. Кончилось тем, что на меня взвалили значительную часть его обязанностей. Конечно, не скажу, что это легко. Но когда мы бегали от трудностей?

– Не боитесь, что вредители и вас ликвидируют? – внимательно посмотрел я на инженера.

– Ну какие вредители, право же! – широко улыбнулся он. – У нас их прекрасно заменяют обычные халтурщики и воришки. Вот кто главный враг советской власти.

– Вы так считаете?

– Считаю. Несуны, мелкие жулики и расхитители. Что при царе-батюшке воровали. Что сейчас. Еще Салтыков-Щедрин на вопрос: «Как дела в России?» отвечал: «Воруют».

– Вы имеете в виду что-то конкретное? – заинтересовался я.

– Имею, – кивнул инженер. – Естественно, при условии, что разговор останется строго между нами.

– Уж в этом не сомневайтесь.

И Ветвитский выложил очень любопытную информацию. С его слов, снабженцы в шахтоуправлении умудрились тысячи комплектов рабочей одежды, поставленной вместе с оборудованием из САСШ, присвоить, и теперь нэпманские лавки по всей области ей торгуют. В общем, налетай, подешевело, было рубль, стало два.

– Спасибо. Будем принимать меры, – церемонно произнес я.

Закончив с кофе и с получением оперативной информации, я взял очередную книгу – «Похищенный» Стивенсона. Читал уже «Остров сокровищ» этого автора. Отличная была книжка. Может, эта не хуже?

Напоследок Ветвитский взял с полки изящный флакончик:

– Духи для Варвары Игнатьевны.

– Вы ее знаете? – удивился я.

– Ну у меня есть определенные медицинские проблемы, которые требуют вмешательства специалистов. Она мне делает уколы, если называть вещи своими именами. Так что передавайте привет. Сам не могу вручить презент, это может быть истолковано превратно, да она и не поймет – на редкость принципиальная девушка. А через вас…

– Нет, – отчаянно затряс я головой. – Взять не могу.

– Экий вы упрямый сегодня.

– А вот книжку для нее прихвачу. Она, как и я, запойная читательница.

– Да, вы выгодно отличаетесь образованностью и воспитанием.

– Ну так ГПУ все же передовой отряд пролетариата.

– Вот, думаю, ей понравится. – Он вручил мне толстый томик Тургенева.

Странный какой-то визит