опустила глаза, все еще не понимая, что произошло. Бенджамин упал, кровь вытекала наружу и пропитывала ковер, на котором он теперь лежал. Он силился сделать вдох, и Морган в панике глупо подумала, что она должна что-то сделать, что угодно, и тогда ее шок оборвал что-то в ее душе почти со слышимым звуком.

Волна страха, ужаса и гнева смешалась с красным вкусом крови, пропитавшим воздух, и Морган потянулась за силой, любой силой, чтобы ударить в ответ.

– Нет, нет, нет, – сказал Григорий. – Не надо этого. – Он коснулся ее ошейника.

Боль, которая пронзила Морган, была ни с чем не сравнима. Она закричала и упала рядом с умирающим юношей, почувствовав теплую кровь на своей коже, когда начала неконтролируемо извиваться. Она ощущала, как жизнь Бена угасает, и не могла к ней прикоснуться. Не могла ничего, только болезненно хватать ртом воздух.

Морган чуть не теряла сознание, когда Григорий над ней склонился. Его лицо, забрызганное кровью, обрамляли черные искры, когда Морган из последних сил старалась не потерять сознание.

– Считай это уроком, – сказал Верховный скрыватель. – Я знаю, ты ищешь способ подорвать мою власть. Если откажешься выполнять мой приказ, любой мой приказ, кто-то другой умрет. Я тебя предупредил. Правила изменились. Это все со своими друзьями натворила ты.

Морган ахнула, вдохнув воздух, который казался густым и жидким в легких. Голос Григория был будто размазанным и далеким, его лицо удалялось по длинному, темному тоннелю.

«Это все со своими друзьями натворила ты».

А затем она провалилась в черноту.

Записки

Текст письма Брендана Брайтвелла, адресованного Джессу Брайтвеллу, отправлено кораблем из Англии в Александрию. Исчезло бесследно вместе с кораблем «Доблестная Исида» в шторме у берегов Испании

Мне крайне скучно, братец. Быть тобой до смерти скучно. Мне дали кучу книг, и приходится делать вид, что я и впрямь их читаю, ведь я должен быть тобой.

Ты невыносим. Как ты вообще живешь с самим собой?

Мне жаль тебе сообщать, но по тебе никто не скучает. Ну, по крайней мере, не па, который радостно потирает руки, когда думает об огромных суммах гиней, которые вот-вот получит от Библиотеки, и такой же огромной сумме других валют, которые стекаются на его банковские счета со всех уголков мира. Печатная машина твоего Томаса словно еще одно чудо света. Каждый самый противный пройдоха от Шанхая до Американских колоний прислал эмиссаров, чтобы взглянуть, и па научился устраивать неплохое шоу с этим печатным станком. Да поможет нам Бог, если эта штука сломается, однако Томас оставил подробные инструкции. Я уверен, что – будучи тобой – меня заставят все чинить.

Прошу, свергай своих тиранов и заканчивай поскорей. Так как ты совсем не ценишь ни вино, ни деликатесы, ни очаровательных дам, мне приходится обходиться без всего того, что делает мою жизнь того стоящей.

Книги, Джесс. Серьезно?

Освободи меня поскорее из этого ада, иначе я освобожу себя сам.

Часть пятая

Джесс

Глава двенадцатая

Несколько долгих дней Джесс ждал вестей. Любые вести были бы лучше, чем ледяная тишина из серапеума; он ожидал, что его вызовут на новые допросы, опять начнут угрожать или – что наименее вероятно – приведут в Великие архивы, где сможет начать отбирать книги для сделки с его отцом. Джесс ждал новых сообщений от Морган, но ничего не получал. Ни весточки от кузена Дарио, хотя с порога входной двери Джесс видел, что за ним всегда следят какие-то мужчины и женщины. Были ли они библиотечными или испанскими шпионами, сказать невозможно.

«Ну что ж, можно приступать к делу», – подумал Джесс тем утром, пока наблюдал за восходом солнца и попивал сладкий, крепкий, густой кофе. Он стоял в дверном проеме, опершись плечом, и запоминал расположение каждого стражника. Им было так же скучно, как и ему. В конце концов, Джесс не дал им ни единой причины поднимать тревогу. Это было намеренно.

Джесс держал одну руку опущенной и незаметно передал свое сообщение жестами: «Пришлите Квеста сейчас». Сантьяго сказал Джессу, что кто-нибудь будет наблюдать на случай, если понадобится подать любой сигнал; Джессу оставалось только надеяться, что агенты не спали на работе в столь ранний час. По крайней мере, сам посол показался весьма серьезным, компетентным человеком. Может, он требовал от остальных такой же внимательности.

Джесс повторил фразу по буквам раз пять, просто на всякий случай; за это время в чашке закончился кофе, хоть Джесс и пил размеренными глотками, а солнце взошло, но зато удалось сделать все незаметно. Он молился, чтобы никто из библиотечных солдат не владел языком жестов или хотя бы особым испанским диалектом языка жестов, которому научил Джесса Дарио.

После того как Джесс выплеснул гущу со дна кофейной чашки на улицу, он развернулся и вернулся в дом, запер дверь и начал ждать Эльсинора Квеста.

Квест не появился.

Зато появился библиотечный солдат.

Первым предупреждением стало то, что дверь распахнулась рывком и показался вихрь униформы; Джесса отшвырнули к стене с громкими криками, звенящими в ушах, и пока лицо было прижато к шершавой краске, он слушал, как солдаты переворачивают весь дом.

– Что это такое?

Солдат дернул Джесса за ворот, пихнул на стул у кухонного стола и показал ему два кулька, плотно замотанные металлической фольгой, каждый размером с его руку. Джесс пожал плечами. Солдат осторожно развернул один кулек и уставился на коричневую жижу внутри, затем понюхал содержимое.

– Дымовые бомбы, – сообщил он своему капитану, которая стояла и наблюдала. Та быстро кивнула. – Мастерски сделанные.

– Конечно, мастерски. Мы же дали ему доступ к Кодексу. Он, скорее всего, уже несколько дюжин таких игрушек смастерил. Разорвите. Найдите все. – Она перевела взгляд на Джесса. – Я тебя не виню. Я бы тоже так поступила. Однако другие могут и не простить.

– Мне было скучно, – сказал Джесс. – Чем мне еще заниматься? Я же не могу пойти прогуляться, правда? – Он завершил свою речь улыбкой Брендана, самой очаровательной, какая у того только имелась, той, которая у брата всегда оказывала огромный эффект на окружающих, однако у Джесса не оказала вообще никакого эффекта.

– Жаль, что ты не мог выказать немного веры и терпения, Брайтвелл. Может, и выжил бы. – Она покачала головой. – Судьба вряд ли сведет нас с тобой снова.

Порыв просто броситься наутек захлестнул резко и всецело, и на несколько секунд Джесс позволил себе пофантазировать. Он мог бы начать драться. Может, даже добрался бы до безопасного испанского посольства; оттуда он уберется прочь из Александрии на корабле союзников. Когда Джесс закрыл глаза, он буквально чувствовал прохладные, соленые брызги на своем лице.

Но куда ему бежать, чтобы спрятаться от чувства вины?

Сбежать – значит оставить профессора Вульфа умирать в агонии Празднования Великого сожжения. Оставить Морган запертой в Железной башне, заставить жить жизнью,