двери. Капитан был уверен, что мгновение назад никакой двери тут не было. С той стороны раздались крики, приглушённые стоны и звук стрелкового боя. Капитан сделал шаг вперёд и едва не врезался носом в дверь, которая немыслимым образом преодолела десяток метров. Он машинально схватился за ручку и дверь без его воли начала отворяться, увлекая неудачливого преследователя в светящийся проём.

- Справа заходят! Справа!

- Коляна ранили, где Валькирия?

- Малого перевязывает. Её саму вскользь зацепило.

Капитану хватило несколько раз перемогаться, чтобы понять: свечение за дверь – обман, - он оказался в вечерних сумерках. Заходящее за далёкий окоём светило окрасило всё багрянцем, скрывая пятна крови на втором этаже кирпичного здания, на котором отряд безымянного лейтенанта держал оборону. Капитан без труда узнал младшего по званию офицера, хоть сейчас его голова была на плечах. Именно он рявкнул на вышедшего из стены капитана, так, словно, тот был его зазевавшимся бойцом. Дух воина вскипел в венах рыкаря. Нет, он не собирался спорить и припираться, указывая на своё звание и должность, которая ничего не скажет обычному вояке. Капитан собрался воевать, следуя незыблемому правилу: сражайся там, где стоишь. Путь это даже мираж свихнувшейся за годы заточения навьей.

Метнувшись к ближайшей огневой точке стрелок оттащил тело погибшего бойца, в голове которого зияла кровоточащая рана. Капитан открыл крышку пулемёта, проверяя нет ли перекоса патрона, затем поправил ленту и, особо не вглядываясь в фигуры нападавших – важно было то, что все наши тут, а там не пойми кто, - нажал на гашетку, прижавшись плечом к прикладу и целясь справа от огневой точки, туда, откуда кто-то заходит.

Взревевший в его руках зверь ударил плотным огнём, заставив нападавших взвыть, одних от боли, других с досады, что не удалось прорваться к обороняющимся. Тут же в мешки с песком, за которыми укрылся пулемётчик, вонзились пущенные в ответ пули, одна из которых свистнула над самым ухом капитана, вынудив прекратить огонь и крыться за мешком. Неужели снайпер? Капитан поднял приклад вверх, целясь наугад, и нажал на спуск, едва удержав ревущего зверя в руках, и тут же прекратил стрельбу. Очередная пуля пролетела в проём бойницы. Плохо дело. Капитан собрался выдернуть пулемёт из гнезда бойницы, чтобы ползком перебраться к другой точке. Но тут в деревянный приклад вонзилась стрела.

- Чего? – он выпучил глаза. – Эй, мы там с индейцами, что ли воюем?

Он повернулся в сторону, желая уточнить у лейтенанта, кто на них нападает и на миг лишился дара речи. Оставшиеся в строю бойцы совсем не походили на живых. Бой вели разлагающиеся, пробитые пулями тела. Мёртвые оттаскивали в сторону точно таких же мертвецов, как они сами. Вновь свистнула стрела. Капитан повернулся к бойнице, желая посмотреть, кто же на них нападает, но не успел повернуть голову. К нему повернулся лейтенант, который, широко раскрывая рот прокричал рыкарю:

- Ло-жи-сссь…

Пока звук растянувшегося приказа, словно при замедленном воспроизведении, достиг сознания капитана, голова лейтенанта свалилась на пол и покатилась к ногам стрелка.

Здание сотряслось от удара. Рыкаря отбросило в сторону. Потеряв ориентацию, он схватился за звенящие уши, чувствуя на ладонях кровь. Крик капитана утонул в гулком гудении, растёкшемся по его голове. С трудом поднявшись, не до конца осознавая, что он делает, капитан подошёл к образовавшемуся в стене проёму, за которым был виден краешек Солнца, и посмотрел вниз.

Неся приставные лестницы, к кирпичному зданию бежали бездоспешные воины в меховых шапках, которым было место на исторической гравюре, а не на безымянном хуторе двадцать первого века. Оббегая остовы сгоревших машин и танков, за первыми рядами спешили лучники, то и дело останавливающиеся и выпускавшие стрелы в обороняющихся. Лучники носили на себе кожаные ламилярные доспехи. Поодаль ждала своего часа основная масса нападавших – конные воины в кольчугах с металлическими вставками и стальными личинами-забралами, скрывавшими их истинный облик.

- Степь пришла вернуть своё…

Эти слова было первым, что услышал контуженный стрелок.

- Откуда тогда у вас автоматы.

Вместо ответа раздалась очередь и в спину капитану ударила кирпичная крошка, выбитая пролетевшими мимо него пулями. Воин упал на усыпанный обломками кирпича пол и пополз к разбитой стене.

Доносящаяся снизу тарабарщина поначалу показалась языком пришлых, но через несколько мгновений капитан понял, что это говорят не рвущиеся на стену кочевники – непонятные слова произносились девичьим голосом.

- Проклятая чертовка!

Жалея, что не прострелил череп, пока была такая возможность, капитан, наплевав на опасность, выглянул наружу. Он смотрел не на приставляющих лестницы кочевников. Взгляд рыкаря был прикован к стоящей на пустыре девочке, которая брала таблички, одну за другой и читала заклинание. После её слов из треснувшей доски вырывался очередной кочевник, бегущий штурмовать огневую позицию.

- Навье отрод…

Он не успел договорить, свистнувшая в воздухе стрела вонзилась в правый глаз. За мгновение до потери сознания капитан сумел рассмотреть левым глазом её оперение.

Навалившийся мрак укутал замершего капитана. Звуки боя исчез, словно канул в бездну. Он снова оказался во мраке подвала. Запахи говорили, что это именно подвал и непременно тот же самый, а не преддверья Нави. Не уж-то привиделось? Тьма пред ним колыхнулась, будто исполинская завеса, за которой скрыто нечто, поглотившее звук его голоса.

Пальцы коснулись колышущегося мрака, который вместо того, чтобы разойтись обволок ладонь и начал медленно растекаться по руке, медленно поднимаясь вверх. Капитан попытался отпрянуть, но мрак не отпускал.

- Ки-са, ки-са, - раздалось с той стороны захватившей его вуали, настоль тёмной, что её очертания можно было различить в кромешном мраке.

Насмешливый женский голос заставил отпрянуть, но погрузившаяся по локоть рука не позволила это сделать – тьма крепко