– Кто следующий? – спрашивает мистер Спенсер, доставая из коробки очередную пластинку, помеченную мной. Интересно, она обработанная или пустая? Я хорошенько перемешала их, и теперь всё зависит от случая, предугадать невозможно.

Из толпы выступает мужчина. Он рассказывает о своей матери, которая умерла от туберкулёза, и мистер Спенсер устраивает целое представление – взывает к ней, просит явиться к нам. Мужчина примерно того же роста, что детектив, но кажется чуть моложе, и волосы у него светло-русые. Какого цвета были волосы у детектива? Наверное, темнее. А может и нет.

Неужели это он!

– Приди к нему! Обними его своими любящими руками! – восклицает мистер Спенсер, щёлкая жёлтыми зубами, когда мужчина садится на табурет.

Люди подходят ближе, чтобы лучше разглядеть происходящее. Тени смещаются – фигуры гостей освещены лишь голыми электрическими лампочками, висящими на стропилах, и масляными лампами, мерцающими на стенах. Я стараюсь не смотреть на них. Самые обычные тени. Ничего особенного. Всё же мне так хочется увидеть Джона, убедиться, что он в порядке, что ни одна из этих теней не оторвалась от стены и не схватила его.

Снаружи воет ветер, задувая через трещины вокруг двери. Фотографии, проявленные Чарльзом, трепещут на сушильной веревке, будто призраки, созданные мной, рвутся на свободу.

Очередь потихоньку редеет, мистер Спенсер делает новые снимки, и взрывы вспышки отбрасывают всё новые тени, но они уже не привязаны к людям. Они надвигаются со всех сторон и скользят по стенам, чёрные кляксы, опасные, непредсказуемые.

Не смотри. Не смотри.

Сегодня мистер Спенсер делает больше дюжины снимков, и каждый раз, когда он берёт пластинку и вставляет её в камеру, я думаю, что она вполне может оказаться пустой. Начнутся вопросы. Он, конечно, придумает какое-нибудь оправдание, но стоит посадить семена сомнений, как они непременно взойдут.

Бомба заложена в камеру, фитиль уже горит, становится короче, приближая катастрофу в тёмной комнате.

Мистер Спенсер заканчивает, и гости поднимаются по лестнице, а Чарльз жестом велит мне уложить пластинки в коробку.

– Отнеси их наверх, пожалуйста, – говорит он. – Встретимся там.

Я беру коробку и выглядываю в окно. Под дождём кто-то маячит за стеклом.

На одно чудовищное мгновение мне кажется, что это детектив, но потом я вижу белые глаза и волосы женщины, дождь словно огибает её, не касаясь, и весь её силуэт мерцает во дворе, совершенно прозрачный – сквозь него виднеется травянистый склон холма.

Нет. Только не это.

Я не позволю им схватить нас сейчас, когда спасение так близко.

Я беру вспышку мистера Спенсера и насыпаю немного серого порошка в желобок. На ручке есть небольшой рычаг, который детонирует вспышку, если она не соединена с фотоаппаратом, и я кладу на него палец, готовясь нажать в любой момент.

Я открываю заднюю дверь, выхожу на мокрую траву, отведя вспышку как можно дальше от себя. Не знаю, что будет, если порошок намокнет, взорвётся ли он, так что я направляюсь прямо к тени, подбегаю так близко, как позволяет мне смелость, и…

Бум!

…вспышка взрывается огненным шаром, облако белого дыма поднимается над ней и уносится в небо, исчезая из виду.

Запах чудовищный, мокрые комки порошка взлетают в воздух, оставляя небольшие пятна ожогов на моей руке.

Вдруг молния бьёт в холм, ведущий к лесу, и я жду, не появится ли сияющий проход в другой мир.

Вторая тень вырастает позади меня, и дрожащими руками я насыпаю порошок в желоб, защищая его собственным телом от дождя.

Нажимаю на рычажок…

Бум!

…и тень исчезает во мгле.

Ветер завывает. Ставни одного из окон срываются с петель и уносятся вдаль, за ними летят обломки крыши.

Неужели в этом виноваты мы с Джоном? Чарльз сказал, что ураганы начались только недавно, но он не произнёс тех слов, о которых мы с ним оба подумали:

Это началось после твоего приезда.

Дверь в подвал с грохотом распахивается и захлопывается, распахивается и захлопывается – и наконец, раскалывается.

Я бегу обратно в подвал, ставлю балку на место, запирая дверь. Скажу Чарльзу, что она была открыта и ветер чуть не снёс её. Он спросит, почему моя одежда промокла насквозь, и я скажу, что выбежала во двор, чтобы закрыть дверь. Это единственное объяснение, которое приходит мне в голову.

Чарльз ждёт меня, так что я хватаю коробку с пластинками и медленно поднимаюсь по лестнице, стараясь не уронить её.

Джон стоит наверху, и я так рада, что он здесь и тени не добрались до него, что едва замечаю, как он сердит.

– Ты не обработала пластинки, – шепчет он, и это не вопрос. Он видит правду на моём лице и наверняка прочитал мои мысли, как только я приняла решение. – Это и есть твой план?

– Здесь нельзя разговаривать, – шепчу я в ответ. Слишком много людей. Проходя мимо, я бросаю ему: – Но приготовься. Мы скоро уезжаем.

Позади меня мужчина примерно того же роста, что детектив, беседует со своей супругой. У него совершенно невыразительное лицо, похожее сразу на всех. Такие лица я первыми выбираю из стопки газетных вырезок, потому что, если прищуриться и взглянуть на его размытое изображение, его можно принять за кого угодно.

Мужчина замечает мой взгляд и кивает мне. Я поднимаю коробку, чтобы спрятать глаза. Живот крутит от волнения, и я делаю Джону знак, чтобы он не ходил за мной.

Я направляюсь в тёмную комнату, и пожилой господин, который приехал недавно, подходит ко мне и кладёт руку на моё плечо. Он кивает на коробку.

– Помочь?

– Нет, сэр. Мне не велено спускать с них глаз.

– Понятно. Удивительное явление, правда? – говорит он. – Духи на фотографиях. Кто бы мог подумать!

Он опирается на трость, сгорбившись под несуразным углом, и его серый пиджак такой старый, потрёпанный. У него толстые очки, а правое стекло запотело.

– Твои родители здесь? – спрашивает он.

– Вон там, – говорю я, показывая на группу гостей, и он кивает.

Я отстраняюсь от него и шагаю к тёмной комнате. Чарльз ждёт меня вместе с Маргарет, его пальцы робко прикасаются к её руке, и заметив меня, они тут же отшатываются друг от друга.

– Вот и ты! – говорит Чарльз, принимая коробку. У него округляются глаза, когда он замечает мою мокрую одежду и волосы.

– Лиза, что…

– Дверь в подвале распахнулась. Пришлось выйти во двор, чтобы запереть её.

Он кивает, довольствуясь моим ответом.

– Тебе лучше переодеться. Хочешь помочь мне с проявкой?

– Нет. Не сегодня.

Он забирает у меня коробку и исчезает в тёмной комнате. Маргарет уходит, а я бегу к себе, чтобы надеть сухую одежду. Дождь перестал ненадолго, и лучи солнца пробиваются сквозь облака.

Вернувшись в коридор, я вижу Джона, он сидит на маленькой скамейке возле двери в тёмную комнату.

Надо попросить его уйти, нас не должны видеть вдвоём, но теперь это неважно.

– Пока мы вместе,