– Хорошо. Что ж, я не стал рассказывать ему про вашу Чокнутую звезду, – говорит мистер Маллер с ухмылкой. – Но мне показалось, он и так туда направлялся.

У меня перехватывает дыхание, колени подкашиваются, не помню, как я вышла из лавки и села в экипаж. Не чувствую ни ног, ни рук. Надеюсь, по моему лицу ничего не заметно.

Не смотрите на меня, Чарльз. Пожалуйста, не смотрите.

– Интересно, что это за история, – говорит Чарльз, но я не отвечаю. Если заговорю, он сразу всё поймёт. Догадается по голосу.

Кто-то задавал вопросы.

Может, волноваться не стоит. Может, просто совпадение, но сердцем я чувствую, что это тот детектив из Нью-Йорка. Он выследил нас. Я вспоминаю человека в переулке за нашим домом в Рочестере, как он заглядывал в нашу комнату, приложив руки к глазам. Я уже видела его мельком пару дней назад, но в ту ночь жёлтые уличные фонари освещали лишь острые углы его лица, и он казался совсем другим, будто раньше прятался за маской. Узнаю ли я его, если увижу в Ордене? Вспомнит ли он меня и Джона?

Когда мы возвращаемся, я захожу в дом, открываю одну из маленьких дверей, ведущих в узкий проход, спрятанный между комнатами. Он огибает дом сбоку, и сквозь щели между досками я вижу группу людей, собравшихся во дворе. Одни уже знакомы, другие новые. Если тот мужчина заходил в лавку мистера Маллера недавно, значит, он приехал в Орден буквально день или два назад. Но гости прибывают постоянно, и я уже не различаю их. Надо было быть внимательнее. Надо было быть осторожнее.

Я рассматриваю лица. Вот мужчина примерно того же роста, что детектив, с большой бородой и очками в тонкой металлической оправе. Может, это он? Муж с женой стоят во дворе, я их впервые вижу. Он привёз свою супругу или нанял кого-то на эту роль? А мужчина в помятой, старой шляпе? Он носит её даже в доме, словно маскируется.

Я роюсь в воспоминаниях, но они путаются и ускользают от меня.

Что же делать? Что же делать?

Чарльз заносит в дом коробки из экипажа и кладёт их в прихожей.

– Лиза? – зовёт он, и я незаметно выскальзываю из прохода и возвращаюсь к нему. – Куда ты сбежала?

– Никуда.

– Бери одну.

Я помогаю отнести коробки с фотопластинками вниз, в подвал, и мы укладываем их в углу.

– Хорошенько следи за ними, – говорит он с улыбкой. – Чтобы никто не притрагивался.

– Конечно.

В тот вечер я пропускаю ужин, прячусь в своей комнате. Если детектив уже здесь, может, он откажется от поисков и уедет.

Или, может, он уже видел тебя и дожидается подходящего момента.

Будем надеяться, что это не так.

Позже, когда дом погружается в сон, я слышу скрип на ступенях, протяжный жалобный стон, словно кто-то медленно переносит вес с одной ноги на другую, стараясь не шуметь.

Может, это он? Пришёл за мной?

Я сворачиваюсь калачиком под одеялом, приподнимая край, чтобы видеть дверь.

Мистер Спенсер заходит в мою комнату и достаёт из-под мышки стопку газетных вырезок. Он бросает их на пол, новые лица, которые мне предстоит фотографировать.

– Заказ из города? Хватит бездельничать, вон сколько работы, – говорит он, глядя на коробки. Затем поворачивается, направляясь к лестнице.

– Постойте. Мистер Спенсер, я…

Я хочу рассказать ему, что я узнала от мистера Маллера, но не могу заставить себя.

– Ну, в чём дело? – огрызается он.

– Ни в чём, сэр. Я сейчас же начну.

Он кивает, и как только раздаются его шаги на лестнице, я берусь за газеты, разглядываю лица, которые он выбрал. Они простые, непримечательные, их легко принять за кого угодно.

Я работаю всю ночь, помечая углы пластинок свечным воском. Сегодня я их всех не осилю, вряд ли даже половину, и гора использованной ваты и бумажных лиц постепенно растёт.

С первыми лучами солнца на моей стене вспыхивает пятнышко света.

Вспышка, вспышка, вспышка, вспышка.

Джордж! Он вернулся. Я вскакиваю на ноги, но вдруг замираю на месте – я ведь обещала ему секрет. И теперь я точно знаю, что ему показать.

Избавься от улик, сказал мистер Спенсер. Много дней я и не вспоминала об этом, но медлить больше нельзя, особенно если детектив рядом. Но сначала мне нужно рассказать кому-то правду. Больше никакой лжи.

Я сгребаю в охапку столько ваты и газетных вырезок, сколько помещается в руках, и, сняв балку с двери, выбегаю в ночную прохладу.

Тайны в ночи

Я бегу к каменной стене, проверяя, нет ли сегодня тёмных силуэтов, но во дворе пусто.

Обледеневшая трава хрустит под ногами, и моё дыхание облачками пара замирает в воздухе, когда я поднимаюсь к лесу, стремясь к мерцающему свету, словно мотылёк к свече.

Ветер завывает в долине, прядь ваты вырывается из моих рук и уносится в небо.

Крепко прижимая к груди обрывки моей тайны, я ныряю под кров деревьев.

Ветки шевелятся, что-то хрустит на земле.

– Сюда, – шепчет Джордж. Он потирает руки и дует на них, стараясь согреться. – Я вернулся.

Вдруг мои губы сжимаются, и слова прилипают к языку.

– Лиза?

Я не могу произнести ни звука.

– Что это у тебя?

Я уже готова повернуться и бежать в свою комнату, спрятать всё под замком в тайнике, навсегда. Но если я это сделаю, я не смогу с этим жить. Я должна ему сказать. Больше не могу держать это в себе.

– Тайна, – говорю я наконец и сую ему в руки законченный снимок. На нём изображена женщина с призраком, обнимающим её за плечо, и Джордж светит на него сигнальным фонариком.

Вспышка.

Пятно света появляется на бумаге.

– Что это… – начинает он.

Вспышка.

– Неужели это…

– Призрак, – говорю я, но он не слушает меня, продолжает светить на снимок, водя пальцем по причудливому контуру. – Помнишь, в амбаре ты сказал, что все эти спиритические глупости – проделки дьявола?

– Так это правда, – шепчет он.

– Если это правда, то я дьявол, – говорю я.

Он роняет фонарик и изумлённо смотрит на меня.

– Что ты хочешь сказать?

– Это сделала я. Это подделка.

Кого я убеждаю, его или себя?

– Обалдеть, – говорит Джордж, и это слово настолько неуместно, что я едва сдерживаю смех. – Как тебе…

– Помоги вырыть яму. Мне надо спрятать всё это, – говорю я, придавливая фотографии и другие вещи камнем. Крики обман, обман, обман ещё звенят у меня в голове, и я принимаюсь усердно копать, отбрасывая в сторону пригоршни земли. Джордж подбирает фонарик и садится на корточки рядом со мной. Руки у него натруженные, и он работает быстро, не задавая вопросов, и вот яма уже достаточно широкая, чтобы в ней всё уместилось. Я принимаюсь собирать фотографии, но Джордж качает головой.

– Ещё немного. Нужно сделать её глубже, – говорит он. – А то дождь всё вымоет.

Он продолжает работать, пробиваясь сквозь мёрзлую почву.

– Ты не спросишь, почему мы прячем это?

Он