Шрифт:
Закладка:
– Хорошо. Что ж, я не стал рассказывать ему про вашу Чокнутую звезду, – говорит мистер Маллер с ухмылкой. – Но мне показалось, он и так туда направлялся.
У меня перехватывает дыхание, колени подкашиваются, не помню, как я вышла из лавки и села в экипаж. Не чувствую ни ног, ни рук. Надеюсь, по моему лицу ничего не заметно.
Не смотрите на меня, Чарльз. Пожалуйста, не смотрите.
– Интересно, что это за история, – говорит Чарльз, но я не отвечаю. Если заговорю, он сразу всё поймёт. Догадается по голосу.
Кто-то задавал вопросы.
Может, волноваться не стоит. Может, просто совпадение, но сердцем я чувствую, что это тот детектив из Нью-Йорка. Он выследил нас. Я вспоминаю человека в переулке за нашим домом в Рочестере, как он заглядывал в нашу комнату, приложив руки к глазам. Я уже видела его мельком пару дней назад, но в ту ночь жёлтые уличные фонари освещали лишь острые углы его лица, и он казался совсем другим, будто раньше прятался за маской. Узнаю ли я его, если увижу в Ордене? Вспомнит ли он меня и Джона?
Когда мы возвращаемся, я захожу в дом, открываю одну из маленьких дверей, ведущих в узкий проход, спрятанный между комнатами. Он огибает дом сбоку, и сквозь щели между досками я вижу группу людей, собравшихся во дворе. Одни уже знакомы, другие новые. Если тот мужчина заходил в лавку мистера Маллера недавно, значит, он приехал в Орден буквально день или два назад. Но гости прибывают постоянно, и я уже не различаю их. Надо было быть внимательнее. Надо было быть осторожнее.
Я рассматриваю лица. Вот мужчина примерно того же роста, что детектив, с большой бородой и очками в тонкой металлической оправе. Может, это он? Муж с женой стоят во дворе, я их впервые вижу. Он привёз свою супругу или нанял кого-то на эту роль? А мужчина в помятой, старой шляпе? Он носит её даже в доме, словно маскируется.
Я роюсь в воспоминаниях, но они путаются и ускользают от меня.
Что же делать? Что же делать?
Чарльз заносит в дом коробки из экипажа и кладёт их в прихожей.
– Лиза? – зовёт он, и я незаметно выскальзываю из прохода и возвращаюсь к нему. – Куда ты сбежала?
– Никуда.
– Бери одну.
Я помогаю отнести коробки с фотопластинками вниз, в подвал, и мы укладываем их в углу.
– Хорошенько следи за ними, – говорит он с улыбкой. – Чтобы никто не притрагивался.
– Конечно.
В тот вечер я пропускаю ужин, прячусь в своей комнате. Если детектив уже здесь, может, он откажется от поисков и уедет.
Или, может, он уже видел тебя и дожидается подходящего момента.
Будем надеяться, что это не так.
Позже, когда дом погружается в сон, я слышу скрип на ступенях, протяжный жалобный стон, словно кто-то медленно переносит вес с одной ноги на другую, стараясь не шуметь.
Может, это он? Пришёл за мной?
Я сворачиваюсь калачиком под одеялом, приподнимая край, чтобы видеть дверь.
Мистер Спенсер заходит в мою комнату и достаёт из-под мышки стопку газетных вырезок. Он бросает их на пол, новые лица, которые мне предстоит фотографировать.
– Заказ из города? Хватит бездельничать, вон сколько работы, – говорит он, глядя на коробки. Затем поворачивается, направляясь к лестнице.
– Постойте. Мистер Спенсер, я…
Я хочу рассказать ему, что я узнала от мистера Маллера, но не могу заставить себя.
– Ну, в чём дело? – огрызается он.
– Ни в чём, сэр. Я сейчас же начну.
Он кивает, и как только раздаются его шаги на лестнице, я берусь за газеты, разглядываю лица, которые он выбрал. Они простые, непримечательные, их легко принять за кого угодно.
Я работаю всю ночь, помечая углы пластинок свечным воском. Сегодня я их всех не осилю, вряд ли даже половину, и гора использованной ваты и бумажных лиц постепенно растёт.
С первыми лучами солнца на моей стене вспыхивает пятнышко света.
Вспышка, вспышка, вспышка, вспышка.
Джордж! Он вернулся. Я вскакиваю на ноги, но вдруг замираю на месте – я ведь обещала ему секрет. И теперь я точно знаю, что ему показать.
Избавься от улик, сказал мистер Спенсер. Много дней я и не вспоминала об этом, но медлить больше нельзя, особенно если детектив рядом. Но сначала мне нужно рассказать кому-то правду. Больше никакой лжи.
Я сгребаю в охапку столько ваты и газетных вырезок, сколько помещается в руках, и, сняв балку с двери, выбегаю в ночную прохладу.
Тайны в ночи
Я бегу к каменной стене, проверяя, нет ли сегодня тёмных силуэтов, но во дворе пусто.
Обледеневшая трава хрустит под ногами, и моё дыхание облачками пара замирает в воздухе, когда я поднимаюсь к лесу, стремясь к мерцающему свету, словно мотылёк к свече.
Ветер завывает в долине, прядь ваты вырывается из моих рук и уносится в небо.
Крепко прижимая к груди обрывки моей тайны, я ныряю под кров деревьев.
Ветки шевелятся, что-то хрустит на земле.
– Сюда, – шепчет Джордж. Он потирает руки и дует на них, стараясь согреться. – Я вернулся.
Вдруг мои губы сжимаются, и слова прилипают к языку.
– Лиза?
Я не могу произнести ни звука.
– Что это у тебя?
Я уже готова повернуться и бежать в свою комнату, спрятать всё под замком в тайнике, навсегда. Но если я это сделаю, я не смогу с этим жить. Я должна ему сказать. Больше не могу держать это в себе.
– Тайна, – говорю я наконец и сую ему в руки законченный снимок. На нём изображена женщина с призраком, обнимающим её за плечо, и Джордж светит на него сигнальным фонариком.
Вспышка.
Пятно света появляется на бумаге.
– Что это… – начинает он.
Вспышка.
– Неужели это…
– Призрак, – говорю я, но он не слушает меня, продолжает светить на снимок, водя пальцем по причудливому контуру. – Помнишь, в амбаре ты сказал, что все эти спиритические глупости – проделки дьявола?
– Так это правда, – шепчет он.
– Если это правда, то я дьявол, – говорю я.
Он роняет фонарик и изумлённо смотрит на меня.
– Что ты хочешь сказать?
– Это сделала я. Это подделка.
Кого я убеждаю, его или себя?
– Обалдеть, – говорит Джордж, и это слово настолько неуместно, что я едва сдерживаю смех. – Как тебе…
– Помоги вырыть яму. Мне надо спрятать всё это, – говорю я, придавливая фотографии и другие вещи камнем. Крики обман, обман, обман ещё звенят у меня в голове, и я принимаюсь усердно копать, отбрасывая в сторону пригоршни земли. Джордж подбирает фонарик и садится на корточки рядом со мной. Руки у него натруженные, и он работает быстро, не задавая вопросов, и вот яма уже достаточно широкая, чтобы в ней всё уместилось. Я принимаюсь собирать фотографии, но Джордж качает головой.
– Ещё немного. Нужно сделать её глубже, – говорит он. – А то дождь всё вымоет.
Он продолжает работать, пробиваясь сквозь мёрзлую почву.
– Ты не спросишь, почему мы прячем это?
Он
