Городской универсальный магазин был внушительный, двухэтажный, к нему вела широкая лестница, которую Светлов мысленно окрестил «Потемкинской». Внизу располагались киоск Союзпечати, ремонт обуви, павильон «Соки-воды». У выхода из магазина стояли автоматы с газировкой – очевидно, для посетителей, потрясенных изобилием представленных товаров. К автоматам стояли целые три очереди.

– Андрей? – неуверенно произнесли в спину. – Андрей… Николаевич?

Светлов похолодел, медленно обернулся. Вашу мать! Вот какого, спрашивается? Поэтесса Инесса Петровна открыла рот от изумления. Видимо, приехала посетить универмаг. Одетая на этот раз довольно скромно – ничего экстравагантного, гротескного, неброские тона, разве что широкополая шляпка выбивалась из общего наряда. Инесса была одна. До сих пор носила траур по его отъезду? Честно говоря, о существовании этой женщины он уже забыл. С ней было хорошо, без нее… тоже неплохо. Ошарашенные, они смотрели друг на друга. Люди проходили мимо, огибали препятствия. Заинтересовалась Людмила, подняла на лоб солнцезащитные очки. Инесса окинула ее беглым взглядом – и снова уставилась на объект своего былого вожделения.

– Я точно не сплю? – Инесса сглотнула.

– Ну, ущипните меня, Инесса Петровна, – обреченно вздохнул Андрей. – Вернее, себя, меня-то зачем щипать?

– Подожди, – Инесса сморщила лоб и как-то постарела. – Я вчера, конечно, намешала в ресторане всякой дряни, но чтобы до такой «белочки»… Ты вроде уехал… Да, ты точно уехал! А теперь… вернулся? Нет, подожди… – мысли под шляпкой разбегались и противоречили одна другой. – Что‐то мне подсказывает, что ты просто никуда не уезжал…

– Так получилось, Инесса Петровна…

Ситуация действительно анекдотичная. Инесса Петровна чувствовала себя оскорбленной. Вот какого дьявола она приперлась из Меркадии в Палангу? Проинспектировать местный универмаг? Можно подумать, в нем есть что-то такое, чего нет в других универмагах!

– А это кто? – Инесса бросила небрежный взгляд на Людмилу. «Работа», – чуть не сорвалось с языка.

– Пойдем, дорогой, мы теряем время, – Людмила задрала нос, взяла его под руку и потянула к лестнице. В женской руке откуда-то образовалась сила.

– Дорогой? – ошарашенно произнесла в спину Инесса. – Прошло всего два дня – и уже «дорогой»?

Было дико неловко, но Людмила тащила его вверх. Андрей обернулся. Инесса стояла, словно пригвожденная к асфальту, безотрывно смотрела им вслед. Людмила втащила спутника в здание, и за ними захлопнулись тугие двери. «Дорогие женщины, – приятным голосом, но чересчур громко вещал динамик. – Сегодня в нашей секции женских товаров на втором этаже представлена большая коллекция кружевного белья. Спешите сделать подарки себе и своим близким!»

– Что это было, Андрей Николаевич? – В бормотании Людмилы прорезались ревнивые нотки. – Откуда вы знаете эту некрасивую пожилую женщину? У вас с ней что-то было?

– Да, было! – взорвался Андрей. – Точнее сказать, у нас с ней было все! У нас с ней был курортный роман, понимаете? Это известная поэтесса, живет в Ленинграде. И никакая она не страшная, не пожилая, а лишь немного старше меня! Почему я должен перед вами отчитываться, Людмила Геннадьевна? Я часто завожу отношения с женщинами, которые длятся недолго. А то, что связывает меня с вами, – это работа, поэтому забудьте свои глупости и делайте то, что должны… если не хотите ближайшую ночь провести в милиции.

Людмила скисла, а он уже пожалел о своем языке без костей.

– Ага, – вдруг оживилась девушка. – Значит, есть вероятность, что я проведу эту ночь не в милиции?

Теперь уже он тащил ее – наверх, на второй этаж. На первом было неуютно. На втором продавали одежду, обувь, товары мужской и женской гигиены. Магазины Советского Союза еще не окончательно опустели, но страшное слово «дефицит» входило в сознание. Из отдела мужской одежды вытягивалась длинная очередь. Видимо, что-то выкинули. В секции женского кружевного белья тоже наблюдался нездоровый ажиотаж.

– Вы нервничаете, Андрей Николаевич, – заметила Людмила. – Полагаете, ваша курортная любовь будет нас преследовать?

С лестницы на второй этаж поднимались посетители, привлеченные рекламой. Реклама – двигатель торговли, как считают в буржуазном мире, было бы только чем торговать… Они прошли мимо секций с одеждой, мимо буфета, где стояла очередь из нескольких человек. «Зачем сюда пришли? – мелькнула мысль. – Преступнику делать больше нечего – шарахаться по магазинам с убогим ассортиментом?» Он обернулся. На второй этаж поднялась Инесса Петровна, встала и озиралась. Об нее спотыкались граждане, бегущие за дефицитом, говорили все, что о ней думают. Поэтессе было плевать, ее взгляд скользил по людским головам. Андрей чуть не выругался. В чем проблема, Инесса Петровна? Роман закончен – забудьте. Он довольный, почему она – нет? Требовалась сатисфакция уязвленному самолюбию? Пока она их не видела. Обнаружила скучающего дежурного милиционера, бросилась к нему. А это еще зачем? Будут объявлять по радио? Разыскивается неверный мужчина… Вспомнился антисоветский анекдот. Мальчик пропал в большом универмаге, плачет. Милиционер его успокаивает: «Не переживай, малыш, сейчас объявим по радио, и твои родители вернутся». – «Объявите, пожалуйста, по Би-би-си, они другого радио не слушают».

– В буфет пройди, пожалуйста, – попросил Андрей. – Встань в очередь, пожуем. Я приду через несколько минут.

– Эй, вы куда, Андрей Николаевич? – заволновалась Людмила. – А, я, кажется, понимаю… Далась вам эта ведьма? Послушайте, я не хочу без вас…

– Так, разговорчики, – рассердился Светлов. – Жила без меня девятнадцать лет – еще пять минут проживешь. Быстро, говорю, в буфет, занять очередь и стоять.

Он убедился, что она уходит в нужном направлении, развернулся, зашагал к лестнице. Пустяк, это не имело значения, однако стоило объясниться. По-другому он не мог. Инесса Петровна стояла у секции с «новой коллекцией», кого-то высматривала. Такой расстроенной свою былую «возлюбленную» Андрей еще не видел. Не имел он права на такую подлость. Инесса повернула голову, вспыхнула. Он подошел, она задрала нос и подбоченилась, смотрела с легким презрением.

– Послушай, дорогая, все не так, как кажется. Я даже до машины не дошел – перехватили сотрудники милиции из Паланги. Ты могла бы это увидеть, если бы посмотрела в окно. Срочная работа, возвращение в Москву отменили. Ту особу, которую ты видела, – это тоже работа… Мне даже не за что извиняться перед тобой, Инесса.

– Ну, допустим. – Поэтесса не менялась в лице. – Но ты же знал, что я еще три дня проживу в Меркадии. Не мог приехать на ночь? Машина сломалась? Хотя, знаешь, ты прав. Отпуск закончен – возврата нет, человечество, смеясь, расстается со своим