– Понятно, – кивнула Анюта. – Потерпите еще годик, мы вам расскажем, как там. И стоит ли оно того.

– Сами-то издалека? – спросил Никита.

– Москва, – не покривил душой Светлов. – А Людмила, считай, местная, из Краснодара.

– Сложно у вас, – потешно наморщила лоб Анюта. – Ну ладно, не будем задерживать, нам тоже надо ехать… Забыл, дорогой? У нас обширная развлекательная программа.

– Точно, – вспомнил Никита, – машина заведенная стоит. Ну, бывайте, соседи. Давайте как-нибудь вечером по пивку, а? Пиво тут, конечно, не фонтан, зато какие раки, пальчики оближешь…

– А что, хорошая идея, – поддержал Светлов. – Посмотрим, что у нас будет со свободным временем… Поедем, солнышко?

– Так бы и слушала, – умилилась Людмила, гнездясь на переднем сиденье. – И про солнышко, и про то, как мы присматриваемся друг к другу, чтобы соединить наши сердца и вместе двигаться по жизни… Кстати, приятные люди.

– Приятные, – согласился Андрей, трогаясь с места.

Анюта с Никитой еще не уехали, они махали руками, желая счастливого отдыха. Людмила тоже помахала, Светлов изобразил приветливую гримасу. Выезжая из частного сектора, он несколько раз посмотрел в зеркало. Хвоста не было, не считая универсала молодых омичей, но и тот при выезде на дорогу повернул в другую сторону.

– Матери вчера позвонила? – спросил Андрей.

– Позвонила, – кивнула Людмила, переменившись в лице. – Маму особо и не занимало, как у меня дела, была занята своими делами. Ей теперь вообще не до чего – баба-ягодка опять… Я сказала, что мы доехали, уже ходили на море, мои друзья передают ей пламенный привет… Грустно, в общем, девочки, – заключила Людмила. – Мама поверила, я не стала рассказывать, что этих друзей больше нет… Кстати, насчет грехов, – оживилась Людмила. – К чему были эти разговоры про монастырь, что мы едем смывать грехи? Ты специалист по грехопадению?

– Не больше, чем другие одинокие мужчины, волею судьбы оказавшиеся на юге, – признался Андрей, выворачивая на Приморский проезд. Движение было плотное, многие автомобилисты выбирали эту дорогу ради близости моря и головокружительных запахов. Он покосился на спутницу: – Вы словно провоцируете, Людмила Геннадьевна, на откровенные разговоры. Зачем? Мне абсолютно не интересно, с каким количеством мужчин вы целовались или, боже упаси, делали еще что-то.

Людмила закашлялась, сделалась пунцовой, как рак в кастрюле. И все же Андрей закончил:

– Прошу прощения, если обидел. Вы свидетельница в деле об убийстве двух и более лиц – так что и ведите себя соответственно. Фривольные отношения нам ни к чему. – Он вспомнил о ночном визите, но решил пощадить девушку. И все же добил: – Если разрешил вам переночевать на снимаемой мной жилплощади, это не значит, что такое повторится.

Людмила надулась – она была непосредственной, как ребенок!

– Лучше расскажите, как ваша мама поссорилась с мамой Светланы и почему это вылилось в многолетнюю вражду.

– Зачем вам это? – фыркнула Людмила.

– Для общего развития. – Андрей свернул на улицу Ленина, где находилось местное отделение внутренних дел. – Впрочем, если не хотите, не рассказывайте.

– Да все просто, – вздохнула девушка. – Они жили в Краснодаре, только закончилась война, тетя Галя была на два года старше моей мамы. У тети Гали был жених, в которого она без памяти была влюблена. Красивый парень, только демобилизовался. Они собирались пожениться. Но в один прекрасный день моя мама увела у своей сестры жениха – поскольку тоже без памяти в него втрескалась. Можно выразиться, увела из самого пищевода. Жених любил тетю Галю, потом разлюбил, полюбил мою маму, ну и…

– Ну что ж, убийственный аргумент, – хмыкнул Светлов. – То есть вы – дочь того самого непостоянного жениха, разбившего сердце вашей тетушке?

– Да, как-то так. – Людмила поколебалась: – Я бы в любом случае была дочерью этого жениха, просто у меня была бы другая мама… – Она задумалась, нет ли в ее умозаключениях какой-то уязвимости.

Андрей засмеялся.

– Не уверена, что это смешно, – обиделась Людмила. – Сестры переругались, подрались, стали кровными врагами и больше не общались. То есть вообще. Бабушка пыталась их помирить, но все напрасно. Мама с папой остались в Краснодаре, переехали на другую квартиру. Тетя Галя с треском хлопнула дверью и уехала. Поначалу даже бабушка не знала куда. В тот же год тетя Галя вышла замуж, еще через год родила Светлану. Я же родилась очень поздно: отец работал в милиции, его назначили на Дальний Север. Мыкались несколько лет, не спешили меня заводить… Потом вернулись в Краснодар, отец уже был капитаном, родилась я…

– То есть папа стал полковником милиции?

– Точно, – кивнула Людмила. – Он умер три года назад, только выйдя на пенсию по выслуге лет. Был инсульт, отца парализовало, продержался не больше месяца. Мы с мамой очень переживали… В тот же год, кстати, умерла тетя Галя – мы узнали об этом совершенно случайно. Отец Светланы, за которого она по злости вышла замуж, скончался годом ранее. У нас не очень удачливая семья, Андрей, все умирают… Моей маме сейчас всего 45, очень хочет восстановить свою личную жизнь, у нее хорошая работа в райисполкоме, мы живем в квартире в центре Краснодара… Получается, что Светлана старше меня на семь или восемь лет, она уже замужем, детей у них с Артемом нет…

– Печальная и поучительная история, – оценил Светлов рассказ девушки. – И долго вы намерены грызться? Понятно, что привычка, но нужно когда-то и отвыкать. Мне показалось, что Светлана не прочь заключить мировую. Пусть ей есть за что обижаться на вашу маму, но при чем здесь вы? У меня создалось впечатление, что Светлана не глупа, так что пользуйтесь моментом, восстанавливайте отношения.

Людмила не возражала – наверно, и сама об этом думала. Во дворе отдела стояли машины. «Почетное» место занимал грузовик «ЗИЛ» с будкой и зарешеченным окошком. Андрей размашистым шагом направился к крыльцу. Людмила покорно семенила следом. Милиционеры на крыльце перестали втягивать дым и с изумлением на них уставились. За стеклом в дежурной части сидел измотанный старший лейтенант, отвечал на телефонный звонок. Он раздраженно бросил трубку.

– Здравия желаю, товарищ майор, – приветствовал он Светлова. – У нас ЧП. Свидетельница сбежала. Оставили, как порядочную, ночевать в комнате, она и сделала ноги. Подполковник Мелентьев рвет и мечет. Ведь предлагали же злые языки запереть паршивку в камере…

– Эта