Шрифт:
Закладка:
— Мы вовремя. Пираты как раз собрались за табаком. Видите?
Приглядевшись, Макс действительно увидел, как с корабля спустили несколько шлюпок, что вскоре загребли в сторону берега. Растянувшись на камнях, Питер закрыл лицо колпаком, сложил руки за голову и, похоже, уснул. Макс хотел было последовать его примеру, но последние остатки сна с него слетели при одном взгляде на «Веселый Роджер», на которой их пятерки вскоре предстоит пробраться. И, быть может, сразиться с пиратами…
***
Сидевший на дереве Грюм безучастно смотрел вдаль, откуда должны были появиться пираты. Притаившиеся вокруг на ветвях и по кустам мальчишки также замерли, боясь обронить хоть один лишний звук. Лишь изредка кто-то тихо кашлял, шмыгал носом или шуршал листьями — и словив десяток возмущенных взглядов превращался в статую, боясь даже дышать и моргать.
Чувствовал ли Грюм страх? Или же напротив — трясся от возбуждения в ожидании битвы?
Нет и нет.
Им правила холодная решимость.
На самом деле, ему было абсолютно плевать, зачем Питеру понадобился компас Крюка. Точно также как и все равно на то, зачем кэпу вдруг нужна чужая тень.
Грюм, попавший на Небыль, встроился в него идеально, как недостающий кусок мозаики или же винтик в часовом механизме.
Его не интересовали внутренние разборки и грызня за внимание Питера, выяснение того, кто какое место занимает в иерархии мальчишек и тому подобная чушь.
Откровенно говоря, Грюма вообще мало что интересовало кроме как хорошей битвы.
Возможно, в своем родном мире ему следовало родиться на десяток столетий раньше, когда юноши его возраста уже водили походы на соседние племена или даже чужие страны. Там бы умения Грюма превратили его в героя, о котором при жизни слагают легенды. Однако Грюм родился тогда, как родился, но, к счастью, встретил Питера, показавший Грюму — тогда он еще носил другое имя, которое сейчас не вспомнил бы при всем желании — Небыль, где как раз требовались такие, как Грюм: холодные, готовые пролить кровь, как чужую, так и свою.
Боялся ли Грюм умереть?
Если честно, то нет.
Где-то в глубине души он боялся того, что когда-нибудь Пит действительно сумеет победить Крюка и на острове не с кем будет воевать.
Грюм не боялся смерти, скорее, он боялся жизни.
Но не признался бы в том даже самому себе.
Вдалеке послышались голоса и треск кустарников.
Грюм присел на корточки, снял с пояса рог и вытащил нож. Со стороны он сейчас напоминал изготовившегося к прыжку кота, что готовится запустить когти в ничего не подозревающую добычу.
Из зарослей показались пираты — не менее двух дюжин, что прорубали себе путь мачете и осыпали проклятиями жару с мошкарой.
Грюм знал, что на него устремились десятки взглядов, ждущих лишь одного его слова.
Когда под ветвью, на которой он прятался, прошла примерно половина пиратов, Грюм что есть мочи загудел в рог, потом еще раз — а следом ринулся вниз, глядя прямо в вытягивающуюся недоуменные глаза пирата, что через миг упал с рассеченной надвое мордой.
Мальчишки заулюлюкали, засвистели, завопили — и ринулись прямо на опешивших пиратов.
Через мгновение сонную тишину леса разорвали крики и лязг стали.
***
Солнце уже наполовину поднялось над горизонтом, когда где-то вдали раздался протяжный рев. Питер тут же вскочил на ноги и прислушался — и когда звук повторился, удовлетворенно цокнул языком:
— Грюм с парнями напал на пиратов. Погнали!
Произнеся это он поднялся в воздух и полетел прямо к «Роджеру». Летя вслед за главарем Макса не покидала мысль, что на самом-то деле это все была очень дрянная затея.
И если бы он только мог представить, насколько окажется прав.
Глава 7
Вблизи «Веселый Роджер» выглядел еще более зловещим, чем издали. Паруса его были спущены, но на самой высокой мачте на ветру колыхался флаг со скалящимся черепом. Макс не особо разбирался в кораблях, но этот с виду построили еще лет триста тому назад, не меньше. Древесина, покрытая илом и ракушками, со временем почти почернела, а в некоторые щели меж досками легко можно было засунуть палец. Огромный корабль походил на потрепанного годами пропойцу, щерящегося пробоинами, обросшего щетиной мха, напоминающего лишь тень самого себя, но все же таящего в себе опасность, так как терять ему, по сути, уже было нечего.
Питер прилип к борту и прижал палец к губам. Несколько мгновений он прислушивался, и уже было начал карабкаться на палубу, как вдруг сверху раздался топот, звук расстегиваемых порток, посвистывание и журчание. Питер скривился, Тихий ухмыльнулся, но тут же закрыл рот ладонью, видимо, чтобы не выдать случайно их присутствие случайным смешком.
К счастью, с почками у пирата все оказалось более-менее нормально, так что вскоре журчание стихло и послышались удаляющиеся шаги. Питер сделал четверке знак, засунул нож в зубы и по паучьи ловко полез наверх. Остальные последовали следом, обдирая ладони с животами и сажая занозы.
Когда Макс перелез через фальшборт, он увидел Питера, что замер на месте, чуть согнув колени, будто приготовившись к прыжку, и, похоже, того самого пирата, что теперь сидел к мальчишкам спиной на половине бочки и распутывал лески, спрятавшись от солнца под плотным тентом. Мужчина был чуть выше самого Макса, но весил минимум в два раза больше, а одет был в свободные холщовые штаны, высокие сапоги, рубаху с подвернутыми до локтей рукавами, обнажающими загорелую кожу, полную белесых шрамов, и треугольную шляпу.
Не сводя взгляда с пирата, Питер ткнул пальцем в сторону кормы. Макс, Куст и Тихий, успевшие забраться на корабль, уже было крадучись двинулись в сторону каюты Крюка, как вдруг перелазивший через борт Звон поскользнулся на мокрой древесине и кулем рухнул на палубу.
Пират оглянулся, выпучил глаза и открыл было рот — но поднять тревогу не успел. Питер прыгнул к пирату и всадил нож ему прямо под подбородок по самую рукоять — а после легко подхватил булькающее
