— Николаич, ты только не пори горячку. Никто же не знал, что нас по тревоге подымут, — улыбнулся Савельевич.

— Я задал конкретный вопрос — где старший лейтенант Барсов и хочу… — начал говорить Штыков, но автобус очень резко затормозил.

Мы были уже перед въездом на аэродром, но наш автобус остановили ангольцы. Слева первыми проезжали грузовики, набитые солдатами правительственных войск в полной экипировке. Длинная колонна на пару десятков машин, не меньше, под флагом Анголы, на всех парах неслась к стоянке авиационной техники.

Через несколько минут запустили и нас.

— Так ты мне и не ответил, Родин. Где Барсов? — начал злиться Штыков.

Вот пристал! Теперь каждый раз будет пытаться меня зацепить.

— К назначенному времени, он себя приведёт в порядок, — ответил я.

— Что это значит? — недоумевал Штыков. — Ему носик попудрить нужно?

— Валентин Николаевич, запор у человека. Он так тужится в туалете, что капилляры на лице лопаются. Или вы сами в восторге от местной пищи? — спросил я и пошёл к выходу из автобуса.

Пока мы быстро экипировались в здании высотного снаряжения, аэродром в Лубанго начал постепенно оживать от утренней спячки.

Автотранспорт только и успевал перемещаться между вертолётами. Вовсю шла погрузка снаряжения и орудий на борт винтокрылых машин. Я насчитал порядка двенадцати Ми-8 и шести Ми-24, которые в экспортном варианте имели обозначение «25».

Я быстро экипировался и посмотрел в соседний шкафчик Марка. Он был пуст. Шлем отсутствовал. Перчатки и планшет, как и противоперегрузочный костюм ППК тоже. Может, он уже на лётном поле и выполняет гонку двигателей. Тогда зачем ему ППК с планшетом?

В коридоре послышались громкие шаги и голос Совенко.

— До Шангого им час лёту. Пока мы не объявим о готовности выполнить нашу задачу, десант не начнёт движение, — говорил Штыкову полковник, когда вошёл в комнату, где мы экипировались.

Он оглядел нас пристальным взглядом и задал логичный в этой ситуации вопрос.

— Все готовы?

— Ни штурманских расчётов, ни постановки задач. В спорте бы назвали такое положение вещей «бей-беги», — произнёс Гусько, затягивая лётные ботинки.

— Не удивили, Евгений Савелич. Повторяю, все готовы? — ещё раз спросил Тимур Борисович.

— Мы даже задачи не знаем, товарищ полковник, — развёл руками Ренатов.

Совенко присел на скамейку между рядами шкафчиков и недовольно швырнул на неё кипу бумаг. Это были карты целей и фотопланшеты, только непонятно какого района.

— Вы долго тут хныкать будете? В чём проблема? — спросил полковник. — А ну, ко мне все повернулись!

Приготовления к полёту были тут же прекращены и все обратили взоры на Совенко.

— Все готовы? — спокойно спросил он.

— Так точно, — громко ответили все хором.

— Прекрасно. Где Барсов? — посмотрел на меня Совенко.

И главное, сразу на меня! Марк, конечно, мне товарищ, но отслеживать его перемещения не моя забота. Он же взрослый человек.

С другой стороны, я начинаю переживать за его здоровье. Долго он не объявляется.

— Готовится к вылету, Тимур Борисович, — ответил я.

— Уверен?

— Так точно. Вон, он даже уже и экипировался, — открыл я дверь шкафчика Марка.

Советник местного главкома ВВС почесал затылок, а Штыков сильно удивился. В автобусе он явно не ожидал, что Марик объявится на аэродроме.

— Ты ж сказал, что у него запор⁈ — возмутился Штыков.

— Так, он дела закончил и мигом примчался сюда. Сбросил балласт, так сказать…

— Родин, хорош! — скривился Совенко. — Уже даже кубинские товарищи знают, где он.

Рад за них! Если бы с Марком что-то серьёзное случилось, с таким укором на меня бы Совенко не смотрел. Да и вообще бы уже занимался его госпитализацией или… ну об этом лучше и не думать.

— Могу пойти и спросить у них, где точно находится Барсов, — сказал я.

— Зачем⁈ Я уже всё узнал. Идём со мной, а остальные в класс — готовиться к вылету. Через 15 минут обрисую задачу, — ответил Совенко и я последовал за ним на улицу.

Шлем и планшет отдал Косте. Штыков за нами не пошёл, а остался с остальными. На выходе мы встретились с четырьмя кубинцами, один из которых был мой старый знакомый Хорхе Бенитес.

— Маэстро Родио! — крепко прижал он меня к себе. — Сегодня мы вместе сразимся с нашим общим врагом.

Пока я не знал всей нашей задачи, но расстраивать его не хотел. Слишком он был заряжен на полёт.

— Хорхе, внимательнее готовься. Я сейчас подойду.

— Ты за Марко? — спросил он, и остальные кубинцы слегка захихикали.

— Вроде того.

— Будь снисходительнее, — сказал Хорхе и вошёл в здание.

Да где же так накосячил наш Барсов⁈ Судя по суровому виду Совенко, он не разделял веселья кубинцев.

Тимур Борисович подвёл меня к одному из ангаров, находившихся рядом со стоянкой МиГ-21х, которые готовили к боевому вылету несколько кубинцев и большое число ангольцев. То, что здесь нет наших техников, меня очень насторожило. А потом я всех «потеряшек» увидел разом.

Мы зашли в ангар, где спокойно посапывали несколько человек, развалившись на ящиках и паре скрипучих кроватей. По центру стоял столик, с которого доедала последние крошки небольшая мартышка.

— Видишь, а животному выпить не предложили, — кивнул Совенко.

Под столиком стояла небольшая канистра. Явно в ней была самая главная «валюта», что есть в авиации. Также пара бутылок рома и виски, к которым мужики даже не притронулись.

Среди всего этого храпа и других характерных мужских звуков, я заметил опухшее лицо нашего красавчика Марка. Он смотрел на меня своими усталыми глазами и пытался выровняться по стойке «смирно».

— Товарищ… Тимур Борисович, старший лейтенант Барсов… прибыл. Просто прибыл, — произнёс Марк и застегнул куртку песочного лётного комбинезона.

На его спальном месте лежал и шлем, и планшет, и даже противоперегрузочный костюм ППК.

— Родин, что скажешь? — спросил Совенко.

— А я говорил, что он где-то здесь. Готовится к вылету, — ответил я.

— Не смешно! Ты же видишь, что он пьян, — указал на Марка Совенко. — Балбес, ты чего так нажрался? — спросил он у Марка.

Как будто он ему сейчас ответит. Вообще, никто не ожидал такой тревоги. Вот Марк и расслабился с технарями. И выглядит бодрее всех. Бубко и вовсе спит без задних ног, пуская слюни.