— Наоборот, с меня сало, а с вас кусок… тьфу, запутал ты меня, — улыбнулся генерал и приобнял слегка за плечи Марка.

Варенников остановился напротив меня и засмотрелся на обработанные раны зелёнкой.

— Как руки, сынок? — спросил он.

— Всё хорошо, Валентин Иванович. Скоро пройдут.

— Я так понимаю, полковник, это твои ребята ангольца вытащили? — повернулся Варенников к Совенко.

— Так точно. Рисковали жизнями, но парня спасли, — ответил Тимур Борисович.

Варенников осмотрел меня сверху вниз и многозначительно закивал головой.

— И хорошо, что живы, ребят. Как у вас говорят, если лётчик цел, то полёт удался? — спросил у Совенко Варенников, поправляя воротник своей камуфлированной формы.

— Всё так и есть.

— Ладно, занимайтесь. Тимур Борисович, можете не провожать, — попрощался с нашим старшим Варенников и направился к машине.

В курилку уже бежал Штыков, который нёс телеграммы Совенко. Полковник рассказал, что необходимо придумать, как завоевать господство в воздухе Анголы имеющимися силами. Сроков на разработку операции Варенников не давал.

— Валентин Иванович сказал, что времени у нас немного. Что скажете, товарищи лётчики? — спросил Совенко, но все промолчали.

Даже мне было сложно что-то вспомнить о структуре ВВС ЮАР и их предполагаемых действиях в этот период. Посоветовать полковнику привлечь из Союза более современные самолёты? Так быстро подобную поставку техники нельзя будет скрытно выполнить.

Из истории войны в Анголе именно в этот период южноафриканцы имели превосходство в воздухе. Решение о поставках МиГ-23 примут только через пару лет.

— Родин, чего молчишь? Ты же тут самый умный, — ехидно улыбнувшись, посмотрел на меня Штыков.

— Мы тут все соображаем, — ответил я. — Конкретно мне, пока нечего вам предложить.

— Очень печально, Родин. Мы на вас надеялись, — произнёс подполковник с укоризной в голосе.

— Ну и зря. Вообще, мне казалось, что думать это ваша работа, а наша выполнять приказы, — ответил я.

Штыков побагровел и указал на меня Совенко.

— Я тебя Борисыч предупреждал. С этим пацаном мы хлебнём горя! Сразу нужно было его отправить в Союз, как приехал.

— Как хорошо, что это решаете не вы, — улыбнулся я.

Подполковник покрылся красными пятнами и вот-вот должен был взорваться.

— Родин, имей уважение! — слегка повысил голос Совенко. — Я понимаю, что тебя ждут в Циолковске. Однако до приказа об увольнении ты ещё служишь, а значит, и соблюдай субординацию.

— Есть, товарищ полковник, — спокойно ответил я, но Штыков явно ожидал большего наказания для меня, чем подобное словесное замечание.

В нашей комнате я решил поразмыслить над словами Совенко. Пара идей у меня есть, как нам очень больно можно ударить по южноафриканцам. Я взял бумагу и начал чертить схему. В Афгане я подобное смог разработать. Может, и здесь удастся. Естественно, что нас пятерых для такого дела не хватит.

Марик ходил из угла в угол и ворчал себе под нос, что он не ожидал такого от командировки. Окончательно выговорился он только через полчаса, оделся в гражданскую одежду и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Гусько в это время с Ренатовым пробовали сваренный ими борщ.

— Чего это он? — удивился Дамир.

— Токсикоз. На запахи реагирует, а точнее на их отсутствие, — ответил Савельевич. — Бабы ему не хватает. Я, кстати, говорил, Серёга, что с Милой у него не всё уж так серьёзно.

Обсуждать личную жизнь нашего товарища мне сейчас не хотелось. Я продолжал процесс разработки плана борьбы с «Миражами», но шёл он у меня очень тяжело.

— Серёга, что-то получается? — спросил Савельевич.

— Мысли есть. В кучу только надо собрать, — ответил я, выводя ещё одну линию на схеме. — Ещё понадобятся лётчики.

— Это понятно. Ты же один не полетишь, — сказал Дамир, закусывая зеленью.

— Конечно, не полечу. Со мной полетите.

— А без нас никак, Серёга? — уточнил Гусько. — Борщ хочу доесть.

— Сегодня точно никуда не полетим, — ответил я и продолжил чертить.

Уснул я быстро. Просыпаться совсем не хотелось, поскольку во сне мне снилась Вера. Она была именно такой, как при нашей последней встрече — бойкой, красивой и с огненным взглядом.

Всю мою идиллию нарушил Костян, который влетел в комнату, чуть не перевернув кастрюлю со вчерашним борщом.

— Мужики, срочно на аэродром. Есть задача, — сказал Бардин, неуклюже натягивая носки.

Пока мы собирались, появился Дамир с подробностями.

— Штыков с утра прибежал с недовольным лицом. Мол, он уже нас ждёт на аэродроме, а мы всё не едем, — сказал Ренатов, приглаживая взъерошенные волосы.

С его слов, кубинцы запросили прикрытие операции по высадке десанта с вертолётов. Южноафриканцы начали теснить правительственные силы и продвинулись уже на 30 километров вглубь ангольской территории.

Одевшись, я заметил одну проблему. Кое-кого у нас не хватает.

Глава 14

Мчались мы на аэродром с огромной скоростью. Впервые за время этой командировки вылет был срочным и совершенно неподготовленным.

— В прошлый раз мы хоть на аэродроме… сидели, — болтался из стороны в сторону Штыков, сидевший на месте старшего автобуса в нашем ПАЗе.

— Николаич, чего так гнать? Война-то уже идёт, торопиться смысла нет, — произнёс с улыбкой Гусько, подсевший ближе к подполковнику.

— Ангольцев теснят. Они на юго-востоке несут большие потери, а теперь ещё и в Кунене теряют позиции. По полевым аэродромам удары нанесли штурмовиками. В районе Шангонго уже стоят. Артиллерия работает, танки на подходе…

— Блицкриг? — спросил я, но Штыкова слово на немецком языке очень смутило.

— Опять умничаешь, Родин? — возмутился Валентин Николаевич, начав покрываться пятнами.

— Если вам не нравится немецкий военный термин, то могу назвать данную стратегию тактикой молниеносной войны, — ответил я.

— Ерунда какая-то! — отмахнулся Штыков.

— Это не ерунда, товарищ подполковник. На юго-востоке они нанесли сначала ряд точечных ударов. А сейчас идут двумя фронтами и очень быстро. Основной людской ресурс — это УНИТовцы, а южноафриканцы отвечают за ударную мощь. Думаю, что ангольцы будут сейчас на каком-нибудь рубеже закрепляться.

Штыков с пренебрежением посмотрел на меня, но желания что-то возразить у него не появилось.

— Складно говоришь, Родин. Может, также гладко ты мне расскажешь, где твой ведомый Барсов? Не наблюдаю я его ясных очей здесь, — ехидно улыбнулся Валентин Николаевич.

Гусько почесал затылок и