многих про­мышленных предприятиях, — вспоминает Алексей Васильевич Трамбовицкий, — существовали подсобные хозяйства, на которых выращивали свиней. Например, инфекционная боль­ница держала более ста свиней для больных».

Бескоровность среди переселенцев 1949 года ликвидирована, за исключением тех семей, которые имели скот, но по разным причинам сами продали, прирезали или не имеют на руках справки о бескоровности.

Из отчета переселенческого отдела Калининградской области за 1949 год

ГАКО. Ф. 183. Оп. 5. Д. 134. Л. 13

В 1947 году власти области разрешили держать скот не только в подсобных хозяйствах предприятий, но и горожанам. Забренча­ли на городских окраинах колокольчики, замычали коровы — на­ступило реальное слияние города с деревней. «Нанимали пастухов и пасли скот в конце Каштановой Аллеи, где сейчас теннисные корты», — вспоминает Антонина Васильевна Мотора. «У каждой семьи хоть поросенок, но был. На соседних улицах тоже у всех имелось свое хозяйство. Из-за этого и мясо дешевое появилось на рынке», — подтверждает Зоя Ивановна Годяева.

Продукция таких частников помогала выживать людям, к тому же государство выделяло специальный кредит для сельхознужд.

— До трех тысяч в банке получали кредит на приобретение коровы безо всякого процента. Но ведь не везде купишь за три тысячи! В Литве цены были ниже, чем у нас в Краснознаменс­ке, поэтому ездили туда. Там корову можно было купить за две с половиной тысячи. А здесь, поблизости, меньше чем за пять тысяч уже никто и не продает, — вспоминает Николай Иванович Чудинов.

Постепенно «коровизация» стала все больше и больше рас­пространяться с окраин к центру Калининграда, нарушая пре­делы, предусмотренные постановлениями. «На Ленинском про­спекте во дворах домов вместо гаражей были сараи, оттуда хрюкала и кудахтала всякая живность» (Антонина Прокопьев­на Отставных). Красочными воспоминаниями по этому поводу делится Галина Родионовна Косенко-Головина:

— Все завели себе коров. В том числе и жены ответственных работников. Коровы были особой породы — молочные. Жен­щины молоком торговали. Именно жены высокооплачивае­мых работников коров и держали, так как нигде не работали. Коровы, как дрессированные, маршировали по ступенькам; по всему городу оставляли свои «визитные карточки». Утром и вечером стада шли по улицам. Выгуливали их на пустырях. На ночь загоняли на этажи, в подвалы, гаражи.

Некоторые жители Калининграда нарушают постановление горсовета о запрещении держать скот в подвальных помещениях. Жильцы домов №21, 26, 28 на Офицерской улице до сего времени держат коров в подвалах. Управляющий домами и представители госсанинспекции не принимают никаких мер.

Калининградская правда. 1948. 11 июня

Еще больше животноводство было развито в райцентрах и в маленьких городах.

— Когда мы в Светлый переехали, город был совсем малень­кий, а зато сколько коров! Как на хорошей ферме. Тогда и у нас была корова. В магазине молоко никто не брал. У хозяев брали и молоко, и ряженку, и кислое молоко, — вспоминает Клавдия Алексеевна Чумакина.

Если скот в городе разрешили держать примерно с 1947 года, то такие промыслы, как охота и рыбалка, существовали изначально. Рыбачили прямо в черте города. В Преголе ловили угрей, судаков, из городских ручьев доставали раков сачками.

Мария Сидоровна Стайнова вспоминает: «Удивляло, что торговали рыбой больших размеров. Таких больших рыб я раньше и не видела. Однажды купила судака, так он был такой огромный, что пришлось через плечо переваливать и так нести. Угри выползали прямо на берег, противные такие».

Есть в Калининграде десятки больших и малых озер и прудов, богатых рыбой. Эти природные богатства никем не охраняются и безжалостно уничтожаются со времен войны и по сей день с помощью взрывчатки. На большом озере в Ленинградском районе рыбу глушат чуть ли не ежедневно. Здесь имеются безнадзорные лодки и понтоны.

Калининградская правда. 1948. 21 мая

Рыбой торговали бойко. «Даже по домам носили, продава­ли щуку, угря, судака из Преголи. Например, за пятьдесят руб­лей продавали ведро живого угря», — вспоминает Анна Иванов­на Тихомирова. А на селе можно было и поохотиться.

— Конечно, нашу семью выручало то, что я был охотником, — рассказывает Анатолий Адамович Поплавский из Багратионовска. — Пойду, набью десятка полтора куропаток, и хоро­шо. У немцев запрещалось их бить. Куропатка полезна для сельского хозяйства, она свекловидную черепашку выбирала... Или настреляю зайцев, уток. Перекрутим на мясорубке, надела­ем котлеток — можно и без хлеба есть.

В магазине и на рынке

Старожилы Екатерина Максимовна Коркина, Таисия Вла­димировна Тропко, Александра Александровна Русакова и другие отмечают, что долгое время в магазинах в свободной продаже ничего не было, приобретать продукты и вещи, а вернее отоваривать карточки, было очень сложно. Приходи­лось с ночи становиться за мукой и сахаром. С промышленны­ми товарами дело обстояло и того хуже, под них даже карточ­ки не давались.

Такова была ситуация в областном центре. А в небольших городах и поселках магазины появились позднее, что вынужда­ло жителей области приезжать за покупками в Калининград. Или делать своими руками то, чего не купишь в магазинах.

Обязать Министерство торговли СССР (т. Любимова): а) открыть до 15 июля 1946 г. в Кёнигсбергской области 10 коммерческих чайных, 5 коммерческих хлебных магазинов, 3 коммерческих магазина по торговле бакалейными товарами и 2 коммерческих магазина по торговле промышленными товарами...

Из Постановления Совета министров СССР №1298 от 21 июня 1946 года

ГАКО. Ф. 298. Оп. 1. Д. 9-а. Л. 5

После открытия коммерческих магазинов появился некото­рый выбор товаров, в них продукты можно было купить без карточек. Несмотря на высокие цены, покупалось все нарасх­ват, особенно хлеб, который бывал не так уж часто. Сергей Владимирович Даниель-Бек рассказал о таком забавном эпизоде из своего детства:

— Летом сорок шестого года около бани на улице Павлика Морозова открыли коммерческий магазин, где изредка