народа, никогда ни прежде, ни в более позднее время не поддерживал революционные воззрения молчаливого грузина. Хотя так уж получалось, что в трудные дни судьба их всякий раз сводила вместе.

А с 1918 года, когда под Царицыном Сталин разыскал его в тифозном вагоне и спас от неминуемой смерти, они более почти не расставались. Нет, Архивариус не занимал какую-либо должность советского или государственного служащего и не был известен ни в народе, ни в окружении вождя. Но уже много лет, оставаясь в тени Сталина, Архивариус был тем его единственным человеком, перед которым Сталину не нужно было лгать и оправдывать свои поступки. Особенно незаменим был Архивариус в двадцатых и начале тридцатых годов, когда схватка Сталина со сторонниками «военного коммунизма» достигла апогея. Но в тридцать восьмом Архивариус вдруг запросился:

– Отпусти меня, Иосиф… Хочу в монастыре пожить, душа грязью поросла, мочи нет…

С тех пор они не виделись почти три года. Но когда с началом войны Сталин послал ему записку, в которой было одно лишь слово: «Приезжай», то Архивариус вернулся. Случилось это сразу после того, как Сталина посетил Странник.

Внешности Архивариус был самой неброской. Так выглядит, должно быть, давно вышедший на пенсию бухгалтер какой-нибудь жилуправы или треста по озеленению. Пригладив сухенькой ладонью жиденькие волосы на розовую проплешину, он живо сверкнул глазами:

– Экспедиция Барченко, надо же! Коба, ты же читал материалы о работе моей группы в начале тридцатых? Мы тогда шли по следам «кладоискателей» Троцкого[18]. Сколько работы было проделано, тьма! А из тех всевозможных легенд и мифов, кои мы изучили неимоверное количество, нам не удалось извлечь ни-че-го! Кроме церковной утвари, одни лишь неясные проблески и догадки. Но вот в случае с тем немощным старцем… Так вот, случилось это году в тридцать втором. Исследуя брошенные городища староверов, мои ребятки наткнулись на одиноко умирающего в землянке старца. С виду вроде ничего особенного, обычный старикашка. Только вот в чем штука! Этот забавный старичок называл себя Странником…

Архивариус замолчал, глядя на переменившееся вдруг лицо Сталина. Пауза затянулась, но Архивариус не нарушил ее и вопросов задавать не стал, хотя и сразу понял, что встревожило Сталина нечто, связанное с упомянутым Странником.

Сталин открыл новую пачку с папиросами, но тут же закрыл ее и кивнул Архивариусу. Тот пожал плечами и продолжил:

– Так вот, Странник все время был вне сознания и в горячечном бреду плел россказни о каком-то таинственном князе. Мы привезли его в Москву и поместили в закрытый лазарет. Но в те минуты, когда старец приходил в себя, то от расспросов, как и от еды, он отказывался и вновь погружался в беспамятство. В бреду речь его была бессвязной, а если что можно было разобрать, то все больше о каком-то князе, хранителе пресловутой «звезды Богородицы». Что явится, мол, князь в назначенный срок и откроет мирянам доступ к древним кладезям Гипербореи…

– Но ведь и Барченко утверждал, что открыл Гиперборею?

– Так я к этому и клоню. Этот отрывочный и вроде бессвязный бред старца тогда записала дежурная медсестра, и вся моя группка была взбудоражена вестью об укрываемых староверами сокровищах. Все ждали, когда он пойдет на поправку, а тут… В общем, через пару деньков ранним утром, аккурат к приходу врача, охранник отпер камеру, гля, а старца уж и след простыл. Как будто и не было его вовсе!

– А куда же он делся?!

– Не знаю. Кроватка была аккуратно застелена, подушечка приглажена, все честь по чести, а его самого нигде нет. И решетка на оконце не тронута, и ни на двери, ни на стенах, и нигде еще никаких следов, будто испарился разом. С тех пор Странник как в воду канул. Так более никаких сведений ни о нем, ни о Гиперборее и ни о прочих странниках собрать не удалось.

После рассказа Архивариуса вновь воцарилась тишина. Заложив руку за спину, Сталин расхаживал по ковровой дорожке, погрузившись в раздумья. Наконец он вновь заговорил:

– Таинственный князь, странники и… Гиперборея. Что же на самом деле обнаружил на Кольском полуострове академик Барченко?

Пауза. Затем Сталин прищурился:

– Слушай, а не думаешь ли ты, что немцы тоже смогли пронюхать о Гиперборее?

Архивариус поднял голову:

– Очень даже может быть. Тем более все склоняется к тому, что некто из числа «странников» до сих пор является хранителем информации по доступу в это хранилище.

Архивариус умолк. Хорошо изучивший Сталина, он знал, что таит в себе его немигающий взгляд.

Голос Иосифа Виссарионовича был едва слышен:

– Слушай меня внимательно! Надо полагать, что там сокрыто нечто такой силы, что при обладании самой малой толики ее все золото мира нам покажется сущим пустяком. Сейчас такое время, что мы не можем, не имеем права допустить туда ни немцев, ни кого бы то ни было еще. Так что наиважнейший вопрос сейчас – кто мог изъять бумаги по исследованиям академика? И не на немцев ли это сработано?