Вынесенный самому себе приговор заставил аж передёрнуться от отвращения. Нытье, нытье, а что толку-то? Ничего ведь этим не изменишь. От обыденности не убежишь. Не соберёшь все вещички в один чемоданище, как в голливудских фильмах. Не купишь билетик куда-нибудь на Лазурный Берег и не улетишь с журавлями на юг. Со временем работа, дом и прочая бытовуха оплетают человека, будто корни. Опутывают его, как старый забор, и тот просто вынужден терпеть. А корни всё крепче и крепче. Глубже, глубже, глубже. Едва не сорвавшись на плач, Антон изо всех сил втянул ноздрями воздух; губы задрожали, а пропахший табаком салон наполнило прерывистое сопение.

- Да не забивай ты себе голову.

- Как не забивать-то?.. - сквозь зубы прошипел Антон; ненависть к самому себе выворачивала наизнанку. - Я мог стать кем угодно, но стал никем. Ты сам подумай: на меня аптекарша уже косо смотрит. Думает, что я знаешь кто?.. Наркоман!.. Ха-ха, разумеется: я в аптеку частенько заглядываю. Постоянный клиент. Прям оптовый скупщик антидепрессантов. А всё из-за кого? Из-за шефа... - Бойченко достал из кармана пачку Кэмела; подцепив одну из сигарет зубами, он прикурил. - Уважаемого и всеми любимого Константина Палыча. Из-за упыря этого все мои несчастья.

Сергей вздохнул и с пониманием кивнул. За стеклом стремительно пролетали опиленные стволы клёнов. Вдоль горизонта простиралась бархатная гладь Чёрного моря. Изредка из-за куцых облаков выглядывал монохромный лунный диск: он походил на фонарь надзирателя, что наблюдает за страданиями обречённых на тленное бытие людей. Из трещины в боковом окне доносилось заунывное посвистывание - казалось, даже ветер слушает его. Понимает и сочувствует. Пытается что-то произнести, подбодрить и посоветовать.

Сергей в раздумьях почесал лысину:

- Палыч старый, ему на пенсию скоро...

- И что? – отрезал Антон.

- Сам понимаешь: маразм крепчает.

- Да я... я ему устрою маразм! - Бойченко замахал тлеющей сигаретой, словно дирижёрской палочкой. – Я догадываюсь, из-за чего он так бесится. Наверняка это из-за Катьки всё. Не нравится, что его дочурка липнет ко мне банным листом. Как будто я могу что-то изменить! Я ей сто раз говорил, что она не в моем вкусе, а эта дурёха даже слышать ничего не хочет... И ведь прямым текстом её не пошлёшь: папочке вмиг нажалуется. Зарплату уже целую неделю задерживают, не хватало ещё без премии остаться. Замкнутый круг какой-то. Ну ничего, один выход из ситуации я точно знаю. Ещё раз он на меня вякнет – воткну кухонный нож прям в его жирную шею.

- И чего ты добьёшься?

- Пф! Да хотя бы того, что в мире станет одним гадом меньше.

- В тюрьму вздумал отправиться? Да, я тоже от Палыча не в восторге... Да что греха таить: я так же, как и ты, его терпеть не могу. Но посмотри на меня, я же терплю.

- Сергей, ты – это ты, а я – это я... - Антон оскалился и бросил на коллегу хищный взгляд. - Давай его завалим, а? Я сам всю грязную работу сделаю. Вон, к туше его булыжник привяжем, в море сбросим, да и дело с концом. Как тебе идея?

- Гениальная, - в интонации Сергея звучали нотки сарказма. - Особенно если учесть, что весь кредитный отдел в курсе ваших натянутых отношений. Список подозреваемых возглавишь в первую очередь ты.

- Да знаю я, - Антон попытался придать словам оттенок шутки, - я ж не психопат.

Где-то в сознании возник образ вопросительного знака. А по бокам от него два широкоплечих медбрата, поигрывающих бицепсами.

- Временами ты меня пугаешь, - покачал головой Сергей.

- Я сам себя иногда пугаю. Воротит от всего, хоть в могилу полезай и сам себя закапывай.

- Ты давай-ка это... завязывай со своими пессимистичными планами. Сегодня же пятница, выходные впереди. Расслабься. И ради Бога: ну не вспоминай ты про этого козла. Телек посмотри, с девочкой какой познакомься, прогуляйся по набережной, бахни сто грамм. Да хоть книжку почитай. Книжка, кстати, очень хорошее средство. Отключишь мозги от реальности, пока давление в норму не вернётся.

- Думаешь, поможет? – с сомнением спросил Бойченко.

- Сам так делаю. Я ж твой характер знаю. Слишком часто ты из-за пустяков загоняешься. Как начнёшь себя раскачивать – спасайся, кто может. Не надо зацикливаться на неудачах. Пойми: кто-то из дерьма всю жизнь не вылезает, а ты в лепёшку вступил и сразу паникуешь.

- Ты бы это, Серёга... шёл бы лучше в психологи. Какого лешего ты забыл в этом пропащем банке?.. - Антон махнул рукой. – Ай, пофиг. Где тебя высадить?

Проехав под грузно нависающей аркой, автомобиль очутился в тесном дворике. «Вольво» окружили обшарпанные стены, освещённые одиноким светодиодным прожектором.

- Да тут и притормози.

Машина остановилась: отражаясь от луж, габариты подмигнули красным светом. Сергей поправил пальто и вылез под ливень. Взглянув на Антона, он накрыл лысину дипломатом:

- Не горюй, Тоха.

- Постараюсь.

- Всё у тебя наладится. Вот увидишь.

Хлопнула дверь. Бойченко сдал назад, и «Вольво» вернулась на проспект. Антон включил магнитолу - в салоне заиграл Napalm Death. Пролетающие за окном пейзажи были так же мрачны, как и металл. В сознании эхом резонировали слова коллеги. «Забить»... Если бы это работало, он бы давно забил, да только идиотское упрямство рук опустить не позволяет. Справедливости бы хоть самую малость. Иногда Бойченко так хотелось, чтобы на Землю прилетел метеорит и изничтожил всё человечество. Низвёл до атомов всех и каждого. Или хотя бы ядерный апокалипсис. Дождь из атомных бомб. Мгновение, вспышка - и вот оно, долгожданное завершение страданий. Ни себе, ни людям. Это странно, но размышления о катастрофах, военных конфликтах и многочисленных человеческих жертвах успокаивали Антона получше любых транквилизаторов. Существовала лишь одна вещь, способная притупить разрывающее его изнутри негодование ещё эффективнее. Надежда. Надежда на то, что однажды он встретится лицом к лицу с теми, из-за кого все эти беды на него наваливаются. Всё в его жизни происходит абы как. То тут не прёт, то там. Стараешься, помогаешь, идёшь навстречу, пытаешься избегать неприятностей, а результат? Сплошное разочарование. И ведь если бы это была исключительно его вина, но... карма? «Почему нельзя просто оставить меня в покое? Где и когда