Шрифт:
Закладка:
Эдмон Сафра вырос в то время, когда государства могли отнять все, армии пересекали границы, а гражданские войны разрывали общество на части; когда общины, которые были удобны и являлись частью истеблишмента, могли быть изгнаны; когда гиперинфляция, технологические изменения и консолидация неоднократно уничтожали богатство. Поэтому, по его мнению, первой и главной обязанностью банков была защита активов. "Обязанность банкира - защищать то, что доверили ему клиенты", - сказал он в редком интервью Financial Times. "Он - доверенное лицо, иногда друг. Он хранитель чужих секретов. И наши клиенты демонстрируют свое доверие, доверяя нам деньги. Мы инвестируем их осмотрительно, потому что это не наши деньги". Это упрощение. Но, как любил говорить Эдмонд Сафра, банковское дело - это "простой и глупый бизнес".
Компания или правительство могут не выполнить свои обязательства. Но Сафра выполнит. Выросший в мире, где не было ни страхования вкладов, ни сильных центральных банков, ни системы пруденциального регулирования, он верил - и действовал так, как будто именно он, а не акционеры или правительства, отвечал за сохранность вкладов. Некоторые из выдающихся эпизодов в его карьере были моментами, когда он действовал в соответствии со своим личным кодексом, будь то указание своему банку в Нью-Йорке предоставить средства вкладчику из Бейрута, который явился без документов, или личное принятие на себя потенциальных обязательств в размере 700 миллионов долларов в связи с преступным мошенничеством инвестиционного консультанта, связанного с Republic в конце 1990-х годов. "Для него было важнее сделать все правильно и не заработать денег, чем сделать что-то неправильно и заработать много денег", - сказал Морис Леви, генеральный директор рекламного агентства Publicis.
Поэтому он с особой тщательностью подходил к размещению вкладов в приносящие доход активы. Банки Сафры выдавали кредиты осторожно и проницательно, опираясь на репутацию и личные отношения, а также, по возможности, на гарантии. Он использовал свои глобальные связи, чтобы перевести сбережения жителей среднего класса Нью-Йорка, адвокатов в Бейруте или торговцев во Франции в центральные банки Азии или Южной Америки, в банки, государственные учреждения или в кредиты, гарантированные Всемирным банком. В результате банки Сафры редко терпели убытки по кредитам. В редких случаях, когда он позволял себе похвастаться, речь шла о безупречных балансах банков.
Банки Эдмона Сафра участвовали в деятельности, которая не требовала чрезмерного предоставления кредитов другим, но была необходима для функционирования мировой экономики. Банки Сафра были крупными игроками в сфере торгового финансирования, такого как факторинг и дисконтирование векселей, в жизненно важном, но низкодоходном бизнесе по перемещению банкнот по всему миру, а также в нише бизнеса, которым его семья занималась на протяжении нескольких поколений: золото.
Ему удалось избежать многих ловушек, постигших многих других представителей банковского и финансового бизнеса, отчасти потому, что его родовым достоянием был не просто семейный бизнес, а операционный код и система. Семена, которые он носил с собой, могли процветать в альпийской почве Швейцарии, в суете нью-йоркского мира розничных банковских услуг или в защищенной теплице Бразилии. Банки Сафры никогда не нуждались в государственной помощи. В основе этого кредо лежало чувство личной и взаимной ответственности между банкиром и клиентом. Неважно, занимаете вы или даете в долг, речь шла не только о деньгах, подписи на бумаге или наборе активов. Это было ваше имя, ваша репутация и репутация вашей семьи - ваших родителей, братьев, сестер и детей. Эдмонд Сафра всегда считал, что банкир должен быть вне конкуренции. Он был приверженцем формального, сдержанного и внимательного обслуживания клиентов и требовал от своих сотрудников точности и профессионализма. Для банкира существовал правильный стиль одежды (синие итальянские костюмы), отношения к клиентам (большая вежливость, независимо от размера их счета) и поведения (банкира никогда не увидят в казино). Эдмон Сафра уделял огромное внимание деталям - мебели в банках, дизайну пепельниц и визитных карточек, еде в кафетерии. При этом он не позволял традициям мешать прогрессу: банки постоянно использовали новые способы ведения бизнеса, будь то инновации в маркетинге или внедрение коммуникационных технологий и компьютерных систем, чтобы получить преимущество.
Куда бы Эдмон Сафра ни отправлялся, в каком бы бизнесе ни участвовал, его поддерживала целая сеть семейных отношений, родственных связей и общинная поддержка. Открывал ли он частный банк в Женеве или розничный банк в Нью-Йорке, он мог использовать лояльную базу вкладчиков среди евреев-сефардов, особенно сирийских и ливанских, в качестве потенциальных клиентов. У него была мгновенная сеть контактов, заемщиков и контрагентов в десятках финансовых столиц. И он практиковал наем родственников, зятьев, друзей и людей, которых "знал", потому что кто-то из его дальних родственников имел с ними связь.
Уютно чувствуя себя в советах власти, дворцах и штаб-квартирах корпораций, Сафра превыше всего ценил свое членство в общине ливанских и сирийских евреев. Где бы он ни жил или путешествовал, везде была синагога, где он мог чувствовать себя как дома, а со временем его принимали как героя: в Европе и Южной Америке, на Ближнем Востоке и в Нью-Йорке, а также в Израиле. Действительно, среди сефардской диаспоры Эдмон считался источником защиты - moallem, что в переводе с арабского означает "лидер или учитель". У еврейских общин Бейрута и Алеппо были официальные организации, чиновники и руководство. Когда они распадались и начинали возрождаться в Южной Америке, Европе и Соединенных Штатах, Эдмон Сафра часто вступал в дело, чтобы обеспечить руководство и поддержку. В сефардском мире не было еврейских аристократов, подобных тем, что возвысились в Европе в XIX веке. Но Эдмонд считался прирожденным лидером - "наша корона", - сказал один из членов общины после его смерти.
В юном возрасте Эдмонд Сафра взял на себя роль отчима. Поскольку его престарелый отец, переехавший в Бразилию в 1950-х годах, заболел, Эдмонд взял на себя ответственность за образование и воспитание своих младших братьев, устроив их в школу в Англии и в бизнес в Бразилии. "По сути, я был воспитан тобой, Эдмонд", - сказал в 1997 году его младший брат, Джозеф. "Ты для меня мой отец, мой дорогой брат, мой учитель". Это чувство семейной ответственности распространялось и на более широкую общину ливанских и сирийских евреев. Снова и снова, когда люди бежали в Бразилию, Соединенные Штаты или Израиль, Эдмонд предоставлял им работу, а также финансовую и моральную поддержку, словно ангел с неба, как сказал один раввин, покинувший Ливан в 1977 году. Он использовал свое влияние, чтобы защитить еврейское кладбище в Египте, доставить свитки Торы из
