где свободно торговали золотом, Jacob мог купить золотые монеты и отправить их в Алеппо, Ирак, Саудовскую Аравию, Кувейт и Дубай. По всей цепочке спрос со стороны ювелиров и торговцев был велик. Из Персидского залива купцы могли переправлять золото на ограниченные рынки, например в Индию. В условиях нестабильности валютных рынков 1920-х и 1930-х годов он также обменивал валюту для купцов, участвующих в международной торговле.

Джейкоб обладал многими физическими и профессиональными качествами, которые позже появятся в Эдмонде. С быстро и рано редеющими волосами Джейкоб выглядел старше своих лет. Неизменно сдержанный, всегда одетый в синий костюм, он обладал талантом почти мгновенно конвертировать множество валют. Пережив в юности значительные потери и неурядицы, будучи сиротой в раннем детстве и вынужденный переехать из родного города, Джейкоб помнил о потерях, равно как и о выгоде. "Всегда бери то, что гарантированно", - советовал он своим сыновьям.

Документальные свидетельства о его бизнесе на удивление скудны, во многом потому, что Джейкоб был известен тем, что редко что-то записывал. Знания о контрагентах и клиентах, которые были необходимы Джейкобу Сафре, не хранились на балансе или в бухгалтерской книге; они были в его голове и перед его глазами. Дела часто велись устно, подкрепленные личной репутацией. Он мог обращаться за кредитами к своим дядям в Египте, Сирии и Турции, а также налаживал связи с еврейскими европейскими банками, такими как Mocatta & Goldsmid и N.M. Rothschild в Лондоне.

Он поддерживал интенсивные связи с другими алеппцами. После падения Османской империи многие видные бизнесмены Алеппо перебрались в Бейрут или другие города, среди них были Пиччиотто, Нехмады и Двеки. Джейкоб легко перемещался по кофейням, базарам и магазинам Бейрута, заключая сделки одним рукопожатием. Поскольку в стране не было страхования вкладов и сравнительно мало банковских правил, характер и осторожность обеих сторон в каждой сделке были жизненно важны. Финансирование заключалось не в принятии риска, а в управлении им.

Яков и Эстер серьезно относились к своему участию в жизни быстро развивающейся бейрутской общины. В 1918 году, согласно одному из современных отчетов, в местной еврейской общине не было "ни больницы, ни дома престарелых, ни сиротского приюта, ни столовой, ни учреждения для одежды бедных", ни нормальной синагоги. Но ситуация начала меняться под французским мандатом. В 1926 году французы создали в Ливане новую конституционную республику - демократическую систему, в которой свобода религии и равенство были закреплены законом, а различные общины, такие как мусульмане-шииты и сунниты, друзы, католики-марониты, халдеи, евреи и другие, были наделены правом контролировать браки, образование и другие вопросы. Под руководством Джозефа Давида Фархи, уроженца Дамаска, торговца текстилем, который занимал пост президента общины, еврейский орган управления, Общинный совет, рос и расширялся. В его состав входили выборный президент, более десятка должностных лиц и отдельные комитеты по образованию, здравоохранению, похоронному обществу, помощи бедным и обеспечению завтраками нуждающихся детей. Инициативы официально финансировались за счет арихи (на иврите - договоренность), налога на богатство взрослых мужчин-евреев. Смысл арихи заключался в том, что благотворительность была в некотором роде обязательной. В общине с населением 4 000 или 5 000 человек было хорошо известно, кто обеспечен, а кто нет.

Еврейские учреждения начали процветать. В 1921 году была основана еврейская газета "Аль-'алам аль-Исраили". 25 августа 1926 года община отметила открытие центральной синагоги "Маген Авраам". Внушительное сооружение со сводчатыми окнами и огромным внутренним пространством было построено на средства Мойса Авраама Сассуна, богатого торговца сирийского происхождения, жившего в Калькутте, в память о своем отце. Она резко контрастировала с гораздо меньшими ветхими синагогами, которыми был усеян район. Маген Авраам займет видное место в Бейруте и в жизни Сафрасов.

Якоб и Эстер быстро пустили корни в городе. Эли, первенец, появился на свет в 1922 году. В 1923 году появилась Полетт, а в 1924-м - Эвелин. И они начали строить свою жизнь, которая вращалась вокруг небольшого района: их прекрасная двухэтажная квартира на улице Жоржа Пико, 26, школа "Альянс" на той же улице и недавно построенная синагога на Вади Абу Джамиль, за углом; банк на улице Алленби, менее чем в километре; и летний дом в Алее, в четырнадцати километрах в горах.

Наряду с Атти, Элиасом, Фархисом, Саадием и Харарисом, Сафрасы были одной из ключевых семей в общине. В то время, когда у евреев была возможность более активно ассимилироваться, Якоб крепко держался за свою религию. Современники помнят его как постоянного посетителя синагог в Алее и Бейруте. Будучи крупным спонсором процветающей школы Бейрутского альянса, где он также входил в школьный комитет, он финансировал бейт-мидраш - зал, где мужчины изучали Талмуд. "Его щедрость на нужды общины не знала границ", - сказал один из современников. В синагогах было принято выставлять на аукцион такие почести, как алия на чтение Торы, и Яков был известен тем, что предлагал самые высокие цены. Но он не давал без разбора. Позднее расстроенный школьный администратор напишет в парижский AIU, жалуясь на то, что Яков "стеснен в средствах".

Как и следовало ожидать, об Эстер Сафра известно и задокументировано меньше. "Она была известна своим добрым сердцем", - вспоминает Эмиль Саадиа, сосед и современник Эдмонда и Якоба. С 1922 года и до своей смерти в 1943 году Эстер родила девять детей, взяла на себя ответственность за их уход и воспитание и вела шумное домашнее хозяйство. Она также принимала активное участие во взаимосвязанной сети еврейских благотворительных организаций, которые служили общинной сетью безопасности. Мальбише Ароумим раздавала одежду, предоставляла свадебные платья и приданое для бедных молодых женщин, чтобы они могли выйти замуж. На территории "Маген Авраам" находился продовольственный банк. Другая организация, "Матанэ ба-сетер" ("подарки в тайне"), оказывала финансовую помощь. Эстер, которую называли "матерью бедных", раздавала монеты и еду людям, приходившим в дом Сафры, а затем направляла их в офис Якова для получения дальнейшей помощи.

Именно в этом мире ожиданий, ритуалов и обязанностей 6 августа 1932 года в больнице на 30 коек в Алее родился Эдмон Якоб Сафра - событие, которое само по себе было отступлением от традиций. За Эдмоном последуют три сестры и два брата: Арлетт в 1933 году, Мойсе в 1934-м, Югетт в 1936-м, Габи в 1937-м и, наконец, Жозеф в 1938-м.

Джейкоб рос, в одном смысле, в безопасности, а в другом - в мире потерь и опасностей. По сравнению с ним раннее детство Эдмонда было во многом идиллическим и привилегированным. Семья имела доступ к частному пляжу рядом с шикарным отелем "Сент-Джордж". Летом они