Шрифт:
Закладка:
Я захлопнул рот. Серьёзно? Одно дело было слышать об этом от Йорфа, но видеть своими глазами…
— Девятнадцать из двадцати, — объявил твердящий.
Баллы?..
Я украдкой попробовал повторить движение рыжего, направив ладонь в землю, но наткнулся на сердитый взгляд учителя и отказался от этой идеи. Чёрт побери, я, наверное, стану единственным среди всех, кто получит ноль. И об этом догадывался не только я — недаром же поставили в конец очереди…
Вот только в отличие от предыдущего хозяина этого тела, я вовсе не был намерен мириться с таким положением дел.
— Как это сделать? — шепнул я Йорфу, подобравшись к нему бочком.
— Что сделать?
— Как выпустить эту штуку… Магию? Я не помню.
— А… Ну, как бы… Берёшь и выпускаешь.
— Вот спасибо!
— Да не знаю я, Руто! — он повернул ко мне своё мальчишеское лицо, так нелепо приделанное к крепкому туловищу. — Оно само, как дышать…
— А у меня вообще когда-нибудь получалось? — осведомился я, холодея от неприятной догадки.
— Конечно получалось, — торопливо успокоил меня Йорф. — Не то чтобы очень хорошо… Скорее, не очень хорошо. Но определённо…
— Молчать! — рявкнул твердящий. — Вернуться в строй сейчас же!
Очередь таяла на глазах. Слуги на том конце поля уже еле ноги волочили, притаскивая новых и новых кукол на растерзание юным магам. Я ещё несколько раз втихаря пробовал чего-нибудь сколдовать. Безуспешно. Смирился со своим сегодняшним нулём, но дал себе слово не успокаиваться, пока не научусь. Как ни крути, выжить и пробиться в магическом мире без владения магией не представлялось мне возможным.
Йорф выбил себе тринадцать баллов из двадцати — твёрдый середнячок. И то насмешек в него летело больше, чем в других студентов, пусть даже и выступивших куда слабее.
А уж когда очередь дошла до меня…
— О-о-о, покажи нам, великий Руто! Давай сюда свои двадцать из двадцати!
— Минус двадцать, уа-ха-ха!
— Давайте все отойдём подальше, а то вдруг полетит в обратную сторону!
— Кстати, вопрос, что именно полетит — ещё потом отмываться придётся… Не стойте у Руто за спиной!..
Хохочущая толпа по-идиотски попятилась назад, лишь Йорф и ещё пара человек не поддержали всеобщее веселье. Твердящий взирал на происходящее с кислой физиономией, но молчал.
Я усмехнулся про себя. Крепко же доставалось бедолаге. Только вот теперь всё будет иначе. Повезло ему, что у меня за плечами годы тренировок, а уж какая закалённая психика…
Я прикрыл глаза, припоминая подсмотренные движения. Повёл плечом, локтем, ладонью, приноравливаясь, прицеливаясь… И резким толчком выставил руку вперёд, навстречу наглой морде деревянной куклы на том конце поля.
Секунду стояла тишина, потом всё потонуло в истеричном хохоте. Юнцы орали, вытирали слёзы, хватались за животы, наперебой сообщали мне, что в этот раз я превзошёл сам себя. Твердящий закатил глаза — может, при виде этого стада обезьян, а может, одного меня.
Я мотнул рукой ещё разок, в этот раз плавнее, пытаясь нащупать ту упругую невидимую силу, что послушно приминала траву, вырываясь из чужих ладоней. «Конечно, ты маг, — сказал мне Йорф. — Ты же чистокровный».
Чистокровный. Чистая… кровь?
Я прикрыл глаза, вслушиваясь, как толчками течёт алая жижа по сосудам тела. Горячая, послушная. Снова шевельнул плечом, прогоняя её к кончикам пальцем, подчиняя, заставляя отдать свою энергию… Раскрыл ладонь, целясь в чёртову куклу, представляя, как волна энергии несётся к ней…
Получилась, однако, не волна — цунами. Оно пронеслось, вырывая с корнем траву, поднимая в воздух комья земли. Врезалось в скалу. Вековой камень пошёл трещинами, с уступа наверху покатились булыжники. От куклы, что оказалась на пути этой стихии, не осталось и соломинки.
— Технически, двадцать из двадцати, — непроницаемым тоном объявил учитель после нескольких секунд тишины. — Но такая небрежность вовсе не поощряется, идущий Руто.
— Прошу прощения, господин твердящий, — я обернулся и подмигнул остолбеневшему Йорфу. — Перестарался. Следующий раз буду аккуратнее.
Глава 4. Любопытная
Я всегда был невысоким и худощавым — наследственность. Само собой, это сказывалось на физической силе, но я очень рано усвоил: в бою сила — не главное. Куда важнее ловкость и подвижность. Мне в своё время развить их оказалось проще, чем здоровенным неповоротливым бугаям. Но самое главное — умение и навыки, а уже они приобретались никак иначе, чем в долгих и упорных тренировках.
Только вот все те тренировки пропали зря. Это тело было не просто мелким и тощим — оно было дохлым. А ловкостью даже и не пахло.
— Вот зараза, — выдохнул я, ковыляя прочь из зала для рукопашной борьбы.
Любезные товарищи по обучению решили, что моё блестящее выступление на прошлом занятии — случайная удача из тех, что порой перепадают дурачкам. И отыгрались по полной, чтобы не зазнавался. Настоящий Руто, наверное, уже бы в обморок грохнулся от боли. Честно говоря, я и сам на одной силе воли держался.
Я остановился отдышаться, прислонился спиной к стене, а потом и вовсе сполз на пол. Поправил съехавшие набок, но чудом уцелевшие очки. Собраться, солдат! Взять себя в руки!
Твердящий вышел из зала, скользнул по мне равнодушным взглядом — таким же равнодушным, каким наблюдал, как десяток здоровенных лбов избивает меня прямо посреди его занятия. С педагогикой у них тут явно всё печально.
Чёртов Йорф. Мало того, что все эти два часа усердно притворялся, будто не знает меня, так ещё и бросил в таком состоянии… Стоп, стоп. А разве он обязан нянькаться? Да и вступись он за меня посреди тренировки — ему бы тоже наваляли от души, только и толку. Кто я ему? Какой-то дальний родственник да товарищ по комнате. Недостаточно веские причины, чтобы что-то требовать. К тому же, грешным делом, угораздило ему нагрубить, когда он полез с расспросами о моём неожиданном успехе на прошлом уроке…
— Так это ты разворотил тренировочное поле?
Я поднял голову и обнаружил, что до сих пор сижу на полу, привалившись спиной к стене.
