— Хельга... Примерно такой я ее и представлял.

Кольчуга, рыжая борода и огненная шевелюра мужчины в третьем гробу сомнений не вызывали: Годрик Гриффиндор.

— Северус, умоляю, скорее Консервирующие чары! — Квиринус, как заведенный, щелкал колдокамерой. — Неизвестно, как на них подействует кислород. Что за гении бальзамирования над ними работали?!

Снейп не успел произнести заклинание — его прервал громкий шорох, донесшийся от входа. Схватив друзей в охапку, Хагрид одним прыжком перемахнул через саркофаг Ровены и метнулся к лестнице. Под ноги попалась снятая плита, полувеликан споткнулся, замешкался, пытаясь не упасть — и вместе со своей ношей врезался в глухую стену.

— Как это произошло? — Квиринус ощупывал камень, не веря своим глазам. — Бомбардо!

Точно кто-то издевался над ними: от стены откололся крошечный кусочек и упал к ногам волшебника.

Хагрид взревел, превращая себя в живой таран. Усыпальница задрожала, но ни единой трещинки не появилось на фресках.

Три человека замолчали, подавленные случившимся. В тишине послышался новый шорох — в противоположной стене открылся черный провал.

— Кажется, туда нам лучше не ходить, — пробормотал Квиринус, убирая колдокамеру в футляр и поправляя пояс с мечом.

Шорох не смолкал. Он шел из провала — тихий звук скольжения мягкого тела по камню.

Снейп сделал «Люмос» еще ярче. В его резком голубоватом свете люди увидели, как в усыпальницу вползает, по-змеиному извиваясь длинным толстым телом, существо с круглой лысой головой и человеческим лицом — плоским, безносым, с косой прорезью рта и круглыми белыми глазами, в которых застыли алые точки зрачков. Рыхлую бледную кожу твари кое-где покрывали редкие пучки желтоватых волос. Дюжина рук, похожих на щупальца, росла прямо из короткой шеи. Пальцы на руках шевелились, точно ощупывали воздух.

— Интересно, этот красавец есть в классификации Министерства? — вполголоса проронил Снейп.

— Это... это Гроу-Тху, — голос Хагрида дрогнул. — Чудище из наших сказок... Если перевести на ваш язык, «колдун, который живет под землей».

— Колдун? — переспросил Квиринус. — Значит, это человек? Может, попробовать с ним поговорить?

Лесничий сглотнул и что-то громко пророкотал на родном наречии. Чудовище не обратило на него никакого внимания. Оно ползло, вытягивая из темноты все новые и новые футы собственной плоти, наполняя пещеру тем самым трупным смрадом, который едва ощутимо витал в воздухе каких-нибудь полчаса назад.

— Общаться оно не собирается, — заключил Северус.

Добравшись до саркофагов, Гроу-Тху остановился. Верхняя часть его туловища поднялась, голова медленно повернулась из стороны в сторону, немигающие глаза уставились на пленников, прижавшихся к стене.

— Принюхиваешься, падаль, — Хагрид потянул из ножен на поясе здоровенный тесак. — Я т-те попринюхиваюсь...

— Авада Кедавра! — выкрикнул Снейп.

Зеленый луч ударил в скопище рук. Нет, не рук: волшебник был готов поклясться, что за мгновение до Убивающего заклинания перед монстром возник мерцающий щит «Протего»! Не сводя с людей бессмысленного взгляда, существо начало раздуваться, заполняя собой пещеру.

— Авада Кедавра!

Чудовище смеялось. Его глаза сузились, из раззявленного безгубого рта, где блестели частые, острые, совсем не человеческие зубы, вылетало мерное уханье, от которого кровь в жилах стыла. Хагрид рявкнул что-то по-великаньи и, прыгнув Гроу-Тху на спину, ударил его тесаком. Широкая спина выгнулась горой, и Хагрида отбросило к дальней стене.

Тварь захлопнула пасть, подобралась и, вытянув руки-щупальца, бросилась на Квиррелла, стоявшего к ней ближе всех. Он успел отмахнуться мечом — несколько рук отлетели на пол, заливая его бурой жижей, но оставшиеся вцепились в ноги. Квиринус упал.

— Сектумсемпра! — заорал Северус, полоснув по круглому боку. Из широкой раны плеснуло жижей, полезло что-то тошнотворно-сизое, Гроу-Тху завизжал, выпустил сквиба, и, выметнув свою тушу выше человеческого роста, всей тяжестью обрушился на волшебника.

— Сект...

Северус понял, что не успеет. И он не успел — клинок влетел в пульсирующее брюхо раньше. Квиринус вогнал его по самую гарду и подпер тварь собой, не давая ей упасть на друга.

Северус сжал рукоятку волшебной палочки. Если нет ничего, кроме магии, значит, будет магия!

Огненное копье отшвырнуло чудовище к саркофагам. Туша опрокинулась навзничь, а сверху на нее уже летела каменная плита, за ней вторая — Хагрид швырял их, как сухую кору, припечатывая тварь к полу. Третья плита размозжила ей голову, и сделалось тихо.

— Смотрите... — прошептал Квиринус.

Его меч, замаранный вонючей слизью, дымился. Клинок ржавел на глазах, крошился, и в несколько секунд от него осталась горка рыжих хлопьев на полу. На забрызганной одежде зияли дыры.

— Едкий господин этот ваш Гроу-как-его-там, — ухмыльнулся Снейп.

— Меч жалко.

— Я тебе свой отдам. Все равно без дела висит. Колдокамера цела?

— К счастью, да, — Квиринус заботливо оглядел аппарат. Упаковав его обратно в футляр, он наклонил голову, к чему-то прислушиваясь:

— Северус, мне мерещится, или пол в самом деле дрожит?

— Мало нам одной погани, еще что-то из-под земли лезет! — досадливо воскликнул Снейп. Хагрид покачал головой:

— Так бывает, если вулкан разбудить. Но нету тут вулканов, горы спят давно... Глядите, стены!

Фрески стремительно блекли и осыпались, по камню зазмеились трещины, пол вздыбился, с потолка посыпалась пыль и куски штукатурки. Ловушка рушилась.

— Скорей в дыру! — крикнул Хагрид, махнув в сторону отверстия, из которого выполз Гроу-Тху, но вдруг в душный склеп ворвалась струя свежего воздуха: стена, закрывшая проход на лестницу, распалась на куски.

Они бежали, чудом не ломая ноги на крутых ступенях, а вслед им летел рев и грохот обвала. Гора надежно погребала своих мертвецов.

— Живые... — выдохнул лесничий, когда все трое выскочили в ущелье. Ночка и Контраст с любопытством покосились на хозяев: с чего они такие перепуганные?

— Вы простите, что втравил вас в это, — Хагрид был не на шутку расстроен. — Если б я знал... Почему ж оно все так приключилось, а?

— Возможно, нам не стоило трогать саркофаги, — предположил Квиринус. — Гроу-Тху это, видимо, не понравилось.

Все трое шатались от усталости, да и голод давал себя знать. Снейп, уже