– А ты действительно дикая! – сказал я, перестав кружиться и смеяться.

– Отпусти! – потребовала она с вызовом. Я читал этот вызов в её глазах.

– Не отпущу.

– На нас смотрят. Пусти!

Я мягко поставил её на землю, но объятий не разжимал.

– Пусть смотрят! Пусть завидуют.

– Пусти же! – Она сделала ещё одно серьёзное усилие, чтобы вырваться.

– Поцелуй – тогда отпущу!

– Нет! – Она отвернула лицо.

– Смелее! Ты же уже целовала меня.

– Больше не буду.

– А это ещё почему?

– Потому, что мы с тобой разные. Пусти! – Она избегала смотреть мне в лицо.

– Значит, так – разные? – Я разжал объятия. Было такое ощущение, будто мне в одну секунду на голову вылили целый ушат ледяной воды – вот в чём дело! – «мы разные»! «Любить женщину и быть бедным – очень унизительно!» – пришли на память слова Кольки Подружного.

– Нет, – поспешно бросила она, всё ещё не глядя на меня. – Не так…

– А как? – Я чувствовал, как кровь прилила к моей голове. – Да, мы очень разные, но только быть вместе людям мешает глупость, а не различия в служебном положении! Я считал тебя умной женщиной!

Не ответив ничего, она быстро пошла по тротуару к выходу из парка. Я догнал её и пошёл рядом, стараясь успокоить бешено стучавшее сердце.

– Вера, кто я для тебя?

– Никто. И не нужно всё усложнять. – Она ускорила шаги. Я не знал, как остановить её, но знал, что нужно во чтобы то ни стало сделать это сейчас, потому потом что могу потерять её навсегда.

– Остановись! Ты мне очень нравишься, Вера! Мне нужно тебе что-то сказать!

– Я многим нравлюсь! – Она пошла ещё быстрее.

– Умная, но какая же ты дура! – почти выкрикнул я и остановился сам. – Я люблю тебя!

Она замерла, будто натолкнувшись на невидимую стену, сделавшую её саму каменной.

– Что ты сказал? – очень тихо, почти шёпотом, спросила она, чуть повернув голову, но всё ещё не глядя в мою сторону.

– Я люблю тебя… – тихо повторил я.

Всю дорогу в такси Вера молчала и, лишь когда мы подъехали к её дому, произнесла:

– Виктор, прости за сегодняшний вечер, сама не пойму… какое-то состояние… голова кружится.

Затем, помрачнев, добавила:

– Но я умоляю тебя, не делай и не смотри больше так.

– Как?

– Как сегодня в парке. Иначе я просто сбегу от тебя.

– Обещаю вести себя хорошо. – Я как можно целомудреннее взглянул на сидящую рядом женщину, обнял за плечи, притянул к себе и заметил, как глубине её глаз сверкнули яркие зелёные огоньки. И я припал к её губам губами. Она почти не сопротивлялась…

Я сидел на мягком высоком стуле в просторной кухне квартиры на двенадцатом этаже нового дома, пребывая в сладостном предвкушении продолжения невероятной сказки. Я сказал своей любимой то, что собирался сказать пять долгих лет и, наконец-то, поцеловал её. И она, выйдя из такси, пригласила меня к себе. И теперь мы оба понимали, каким должен быть наш следующий шаг. И я бы воспринимал всё происходящее как само собой разумеющееся, если бы эту женщину звали не Вера Сергеевна Орлова.

Я осмотрелся. Мне всё здесь нравилось. Интерьер светлых коричнево-кремовых тонов удивлял уютом, вкусом и идеально подобранным порядком в расстановке вещей.

В жизни мне всегда хотелось чего-то необычного. И, как правило, я добивался поставленной цели, потому что чувствовал себя мужчиной на все сто процентов. А мужчина – охотник, завоеватель, защитник. Всегда в случаях, подобных этому, я чувствовал себя на высоте. Я – победитель! Я – мужчина! Я считал, что у настоящих мужчин мужское начало присутствует не только в биологическом контексте, но и в попытках обрести территорию и охранять свой духовно-материальный мир, смело, порой дерзко, соединяя высокое с низким, необычное с будничным. Например, я считал нормальным найти и завоевать понравившуюся женщину, добиться её благосклонности, отбив её у соперника или даже у товарища – всё равно! Ну, а если женщина оказалась сильнее обычных женщин? Не такой как все? Если, чтобы добиться её, нужно сдаться на милость этой королеве, стать её рабом? Что, если обстоятельства складываются именно так? Такого со мной ещё не случалось. Но мне нужна была Вера! И, прикажи она мне сейчас встать перед ней на колени, я без раздумий сниму с головы лавры победителя и с наслаждением сдамся в плен этой удивительной женщине – Вере Сергеевне Орловой. Потому, что она достойна своей победы!

Пока я ликовал, рисуя яркими красками картины ближайшего будущего, хозяйка квартиры неслышно вошла, переодетая в лёгкий халат, гармонирующий по цвету со светлой мебелью кухни.

Порядок и чистота просторной двухкомнатной квартиры поразили меня сразу же при входе. Мне были знакомы подобные планировки, я бывал у товарищей по работе, ставших счастливыми обладателями жилплощади в домах этого же проекта, но такого со вкусом подобранного интерьера мне ещё не случалось видеть.

– Классно у тебя! – похвалил я проходившую мимо хозяйку, как бы невзначай коснувшись её талии рукой. – Ты любишь порядок во всём?

– Хочешь сказать, жизнь забавнее, когда в ней есть место беспорядку? – Почувствовав моё прикосновение, она остановилась, но мою ладонь со своей талии не убрала.

– Возможно. – Я встал и постарался приблизить её к себе. – В моей комнате, по сравнению с твоей большой квартирой бардак полный. Правда, я называю его творческим беспорядком. Зато я отлично помню, где что лежит. Но уют и красота твоей квартиры меня поразили! В народе говорят, что в комнате, то и в голове хозяйки. А если ты ещё и готовить умеешь!..

– Намёк понятен, – усмехнулась она, мягко отстраняя мои слишком смелые руки и высвобождаясь из их объятий. – Присаживайся. Сейчас посмотрю, что там в холодильнике.

После ужина с чаем и бутербродами с красной икрой, мы сидели с бокалами красного вина за чисто убранным кухонным столом в приглушённом свете настенных бра.

Стрелки на часах, висевших над дверью, неумолимо приближались к цифре 11.

– Виктор, ответь только честно: зачем я тебе нужна? – после недолгого молчания неожиданно спросила Вера.

– Судьба подарила мне мечту, – признался я. – Такими вот долгими вечерами без тебя я думаю о тебе… о нас.

– Ты, наверное, хочешь сейчас услышать, что и я вечерами думаю о тебе?

– А ты не думаешь?..

Неожиданно так не вовремя оживший в моём кармане телефон прервал нашу беседу. Извинившись глазами за поздний звонок, я достал трубку и посмотрел на высветившееся табло. Звонила Надежда