не мог уложить ни в какую плоскость отношений мужчины и женщины. Вера в наших с ней отношениях всегда такая разная и такая необъяснимая сегодня превзошла себя. Эти её слова, откровения, незаконченные фразы и холодные взгляды, а потом вдруг… огонь в глазах!.. Признание!.. А поцелуй!.. Что это было? Я чувствовал, как весь горю изнутри – я хотел её! Очень. А она? Она играла со мной, проявляя, надо сказать, чудеса беспощадной загадочности. Но это возбуждало меня ещё сильнее. Из головы не выходило её красное платье и чулки на её красивых ногах!..

Давно известно, что эротическая функция одежды беспроигрышно используется женщинами, когда нужно создать игру обнажённой и закрытой частей тела. Чулки, в отличие от колготок, и создают такую игру. Прозрачные чулки, как и вообще прозрачная одежда, особенно эротичны. Это – классика жанра, ничто не обрисовывает ноги так чётко и вместе с тем вызывающе. Поэтому, как элемент соблазнения, это практически идеальный вариант: женщина в чулках воспринимается партнёром одновременно одетой и раздетой. Орлова попала в точку. Интересно, а что она надевает под свой строгий костюм на работе? Колготки или чулки? Совсем недавно я где-то прочитал, что чем сильнее общество ставит ограничения для женского самовыражения в одежде, тем чаще женщины используют именно чулки, чтобы поддержать внутреннее ощущение собственной привлекательности. По своему мужскому опыту я знал – если под одеждой женщины красивое бельё и чулки с поясом, это находит отражение и в женских глазах. И тогда самый строгий костюм приобретает ауру сексуальности. Кстати, именно женщины, работающие в офисах, чаще всего надевают прозрачные бежевые чулки. При строгом дресс-коде, принятом в компании, надеть чулки – всё равно, что нарушить некое табу, особенно если на женщине строгий деловой костюм. Никто, кроме владелицы, не знает, что под юбкой есть полоска обнажённой кожи, – к тому же, в отличие от колготок, чулки оставляют свободной важную зону, символически предполагая готовность женщины к сексу. Это маленькая пикантная тайна, своего рода тихий бунт против общественной морали, требующей упаковывать женское тело в глухой футляр приличий. Вот почему с чулками ассоциируется сексуальность, и мужчины воспринимают чулки на женских ногах по-особому остро. И они уже ведомы инстинктом, которым управляет женщина!

Это так. Природа играет на стороне самок. Мужчины несколько поспешили назвать себя сильным полом. Да, мы лучше поднимаем штанги и пьём водку. Пожалуй, это и всё. Командуют они.

Женщина – отличная от мужчины форма жизни. У нас, мужчин, частенько создается иллюзия, что мы правим миром, руководим делами, диктуем условия, выбираем себе жену. Но если хоть один из нас всерьёз поверит в то, что способен переиграть женщину в чём угодно, пусть вспомнит, откуда появился на свет? Каждый из нас был рождён женщиной-матерью. После того, как главное за нас было сделано, нам остаётся лишь вырасти, построить дом, посадить дерево, подарить унитаз Союзу писателей России и воспитать сына или дочь – очередных участников цепочки событий под названием Жизнь. И сколько бы мы, мужчины, ни вглядывались в женщину, всегда сможем постичь лишь ничтожную частичку того, что она собой представляет.

А Вера! Какая же она тонко чувствующая искусительница! Я рядом с ней хоть и матёрый писатель, но всё равно – простой мужик. Что же ты во мне нашла, Вера Орлова? И зачем ты меня мучаешь?

Ранним утром понедельника в кабинете заместителя генерального директора на подоконнике в высокой хрустальной вазе стояли роскошные алые розы на длинных стеблях. Пять штук – по количеству лет нашего знакомства. Цветы стояли на подоконнике и во время утреннего совещания с начальниками служб и отделов, и все присутствующие обратили на них внимание. Проводившая совещание Орлова выглядела свежей и отдохнувшей после выходных.

Обычно строгая Вера Сергеевна теперь открыто искала меня взглядом, принимая доклады ответственных за свои участки работы лиц, она время от времени смотрела на меня и улыбалась краешками губ. В тот день она не сделала мне выговора за очередной букет.

Днём мне не удалось больше увидеться с ней. Но у меня был номер её мобильного телефона, и я мог звонить и говорить ей «ты», зная, что не получу нагоняй за свою дерзость. И я позвонил в обеденный перерыв. То, что я услышал, очень меня расстроило.

– Я уезжаю в командировку в Москву, – сказала Вера.

– Когда?

– Сегодня. Вечерним самолётом.

– Надолго?

– Обратно в пятницу. Днём.

– Давай, я тебя встречу?

– Генеральный пришлёт машину…

Мы договорились увидеться вечером в день её возвращения.

Как я смог прожить пять дней без неё – я не знаю. Наверное, меня спасли новые страницы романа о любви, которые рождались на одном дыхании. За четыре ночи я напечатал тридцать пять страниц – это был мой личный рекорд. Каждый вечер ровно в девять часов я звонил Вере на мобильный телефон, и она рассказывала мне, как прошёл день. Я слышал её голос, и мне на несколько минут становилось легко и хорошо. Мы не говорили друг другу слова «люблю», «скучаю» – и без них нам было понятно всё. Мы нуждались друг в друге. И это было главным.

Наконец, настала пятница. Вечером Вера вернулась ко мне.

Темнело. Мы медленно брели по тротуару парковой аллеи. Оба молчали – в словах не было нужды. Сквозь фиолетовые тени засыпающего дня, неслышно скользя по веткам деревьев, струились мягкие сумерки, в тёмно-синем небесном тумане высыпали золотистые звёзды. В этот момент мы оба тонко чувствовали таинство красоты природы. Чувствовали так, как я чувствовал идущую рядом женщину, по которой очень сильно соскучился за пять дней, а она – я это теперь точно знал – чувствовала меня.

– Вера, как тебе удаётся быть такой разной, но всегда невозможно красивой? Даже после командировки с перелётом? – спросил я, внимательно посмотрев на неё. Мне захотелось услышать её голос.

– Коко Шанель говорила, что в двадцать у тебя лицо, которое дала природа, в тридцать – которое сделала жизнь, а в пятьдесят – которое ты заслужил, – улыбнулась она. – Хорошо, что мне не нужно много времени уделять тому, чтобы нормально выглядеть. Пока ещё я пользуюсь лицом, данным от природы.

– Удивительно, ты очень много знаешь, цитируешь великих, всегда и для всего находишь правильные слова. Расскажи мне о чём-нибудь ещё, – попросил я.

– О чём?

– О женском счастье, например…

– Зачем тебе это?

– Хочу лучше узнать тебя.

– А это тебе зачем?

– Нужно! Обещаю, потом я расскажу что-нибудь о себе.

– Ладно, – она внимательно посмотрела на меня. – Но сначала я расскажу тебе об одиночестве. Надеюсь, ты