Шрифт:
Закладка:
***
По ощущениям на мне нет одежды. Лежу под лёгким, но тёплым одеялом. Назар расположился поверх него и кружит пальцем по ямке около моей ключицы. Мне не нужно открывать глаз, чтобы узнать Вольшанского старшего. Определяю его по утончённому аромату парфюма. Но не только. Это странно, но я знаю, как пахнет тело Назара. Круче, чем парфюм. Хочется прижаться носом к его груди и дышать только моим возлюбленным.
– Варенька, как ты? – он сжимает мою руку.
Как мне хорошо с ним. Не открывая глаз, поворачиваю голову в его сторону. Мне хочется получить от Назара очередную порцию ласки. Похоже, мне теперь всегда его будет мало.
– Приходит в себя, – слышу над самым ухом, и кровать проминается под весом Богдана.
Задерживаю дыхание. Хорошо, не успела стянуть с себя одеяло.
– Чуть-чуть до оборота не дотянула, – Назар говорит это с такой гордостью, как если бы я переплыла Енисей.
До поворота? Но мы так и не тронулись с места, когда я села за руль. Вспоминаю про страшных псов и переплетаюсь пальцами с Назаром.
– Где они? – Не узнаю свой голос. Он охрипший и приглушённый. В затылке отдаётся тупая боль. Не иначе как шандарахнулась головой при падении. С трудом разлепляю веки. За окном уже непроглядная темень. Щурюсь на неяркий свет лампы в изголовье и стягиваю со лба мокрую тряпку, пахнущую полынью.
– Кто? – с недоумением смотрит на меня Богдан и забирает компресс.
– Собаки! Две здоровенные псины! У вас же не было их раньше.
Мороз по коже от одного только воспоминания.
– Псины, – хмыкает Назар, проглатывая улыбку. – Выдумаешь тоже.
– Но они были! Я точно видела, – хватаю Богдана за руку. – Или со мной что-то не так?
– С тобой всё хорошо, – на лице нашего доктора сияет довольная улыбка.
В дверь входит Алан, держа за уши Коську.
– О, наша лапа проснулась уже? – Алан забирается на постель и усаживается у меня в ногах. – Твой заяц почти высох. Только по шву разошёлся на спине. Не выдержал машинной стирки.
– Варя говорит, у её зайчика сердце есть, – потягивается Назар и просовывает руку мне под шею. – Док, лечение по твоей части.
– Давай гляну, – смеётся Богдан.
Только сейчас замечаю, что у него перевязано плечо, а у Назара на груди три небольшие, но глубокие царапины. Они не похожи на сегодняшние раны. Уже немного затянулись. Но прошлой ночью их точно не было.
Братья завалились ко мне как один с голыми торсами. От одной мысли, что наши тела разделяет только одеяло мне становится не по себе.
– Я принёс тебе пока своего мишку. У нас на чердаке сохранилось немного игрушек. – Назар достаёт из-за спины плюшевого чёрного медвежонка в синей жилетке. – Если тебе одной в постели тоскливо, он с удовольствием поспит с тобой.
– Спасибо! – Кладу игрушку поверх одеяла и поджимаю под себя ноги, позволяя Алану улечься поудобнее. – Но в последние дни мне грех жаловаться на одиночество в постели… Так собаки есть в доме или нет?
– Собак в доме точно нет, – заверяет Назар. Явно желает сменить тему и забирает у Богдана зайца и усаживает его рядом с медведем. – На чердаке ещё валяется хаски Богдана и лиса Алана. Деткам нашим будет что передать по наследству, кроме бабла.
Братья устремляют на меня плотоядные взгляды. Нехорошее подозрение вновь закрадывается душу. Натягиваю одеяло повыше. Назар смотрит укоризненно. Совсем забыла, что он читает мои мысли. Хватаю Коську и нащупываю, как в детстве твёрдое заячье сердечко. Помню, меня это успокаивало. Парни с умилением наблюдают. Смущаясь ещё больше, сосредоточенно рассматриваю прореху на спине Коськи. Всегда интересовало, как выглядит его сердце. Сейчас я готова распороть зайца по швам и сшить заново, лишь бы не смотреть на братьев Назара. Залезаю пальцами внутрь пушистого тела и достаю золотой волчий череп, с красными камушками вместо глаз.
– Вот тебе и зайчик! – присвистывает Алан. – Назар, это же кулон вожака верховного клана. Десять лет никто не знал, кому он передал его.
Назар резко садится забирает у меня кулон и вздыхает:
– Если не нам, то кому ещё, как не Велесам, Белозёр мог его отдать?
Богдан завороженно переводит взгляд с кулона на меня. Всё больше ощущаю себя сегодня героиней пьесы абсурда. Может я всё ещё сплю?
– Богдаш, дай иглу, – Назар разглядывает череп на свет.
Богдан тоже садится и отсоединяет от шприца использованную иглу. Он мне, значит, ещё и уколы делал.
– А ларчик просто открывался, – просовывает Назар иглу в отверстие. Из раскрывшейся черепушки на одеяло выпадает маленький ключ.
– Какая-то кощеева история про яйца, – поднимаю его и кладу на ладонь. – Интересно, что он, открывает? Сундук на дне Енисея?
– Всё гораздо проще, Варенька, – Назар берёт ключ двумя пальцами и внимательно рассматривает. – У меня есть похожий, и он открывает всего-навсего банковскую ячейку.
Глава 21
Назар
Я сегодня чуть не загрыз родного брата. Но запах крови, брызнувшей из его раны, тут же отрезвил меня. Как Богдан посмел пустить Милану в дом, да ещё и спариваться с ней? Слово «любовь» не для неё. Алчная самка, запавшая на меня. Все её слова – ложь. Как мог мой далеко не глупый брат поверить дочери Зоряна? Богдан очень изменился с тех пор, как Варя перешагнула порог нашего дома. Стал несдержанным и приналёг на алкоголь. Алан тоже дуется на меня. Мои братья – моя стая. Нам нужно держаться вместе, чтобы сохранить и преумножить род.
Варя тихо вздыхает во сне и утыкается носом мне в грудь. Тяжёлый вздох срывается с моих губ.
– Уснула, – Богдан придвигается ближе и ведёт языком по её плечу, оставляя влажный след.
Чтобы восстановить мир в стае, я позволил братьям опоить Варю травами до беспамятства. Алан поднимается с постели и стягивает с себя джинсы, поигрывая мышцами. Его глаза сияют от счастья:
– Мне кажется, одеяло здесь явно лишнее.
– Однозначно, – Богдан соскакивает с кровати и вмиг остаётся без одежды.
Лежу не в силах выпустить Варю из объятий. Уговариваю себя, что с малышкой ничего не случится, если мои братья её поласкают и оближут со всех сторон. Не хочу этого видеть, но и бросить мою любимую девочку не могу. Молча встаю и снимаю с Вари одеяло, как королевскую мантию.
Мы с братьями порой брали женщину на троих, и это здорово заводило. Поэтому решение взять одну жену на всех не кажется нам таким уж абсурдным. Но я так больше не считаю. А
