Я застыла на месте, глядя ей в глаза.

Да, я помню, что она приносила личную клятву моей матери. Она же спасла меня от временного бессилия буквально несколько часов назад. Только что с того? Есть ли гарантия, что она на моей стороне? Мамы ведь уже нет, и эта женщина, по сути, давно свободна от обязательств.

Видимо, Алисия что-то прочитала в моем потерянном взгляде. Она встала на одно колено передо мной, вытянула руку ладонью вверх и произнесла:

— Я, Алисия Верташи, клянусь своей силой и жизнью честно и искренне служить госпоже Шанкаре, урожденной Магади!

На ее ладони вспыхнул шар магической силы.

Я с благодарностью склонила голову и накрыла ее руку своей, принимая клятву. Мне полагалось сказать это вслух, но должно сработать и так.

Наши сцепленные ладони вновь на миг озарила вспышка силы.

Я вздохнула с облегчением. В этом мире появился первый человек, которому я могу доверить спину. Знала бы она, как вовремя!

Краем сознания я отметила, что клятва дана в максимально широкой формулировке. Она не подразумевает расторжения после, например, смены моей фамилии при брачном союзе. Так клянутся только те, кто готов отдать за господина жизнь и последовать за ним куда угодно.

От такой клятвы Алисию освободит только смерть одной из нас.

— Идемте, госпожа, — встав на ноги, вновь настойчиво позвала женщина.

На этот раз я с готовностью последовала за ней.

*****

Алисия привела меня в свою спальню в крыле слуг.

Это была обычная небольшая комната с кроватью, двумя креслами у окна и низким широким подоконником, который выполнял роль стола. Еще здесь поместились небольшой шкаф и дверь в санузел. На одном из кресел валялся старый толстый плед, теплый и мягкий даже на вид.

Не раздумывая, я нырнула в это кресло, свернулась в нем клубком и завернулась в плед.

Алисия улыбнулась и скрылась из виду на пару минут.

Вернулась она с большой кружкой горячего чая.

На мой немой вопрос, она пояснила:

— Вода обычная, из крана. Я почистила и подогрела. Это почти максимум, на что я способна как маг. И чай я тут у себя держу. Как раз на случай, когда не хочется никуда идти. Пейте, опасаться нечего.

Я обхватила руками горячую кружку, словно пытаясь от нее согреться изнутри.

Только через несколько секунд я обратила внимание, что женщина обходит комнату, то и дело посылая в стены крошечные импульсы силы.

— Это ваша мама ставила, — сказала она, заметив мой интерес. — Она тоже иногда пряталась от всех тут, у меня. Сказала, чтобы найти ее никто не мог.

Когда Алисия подала последний импульс, защита налилась цветом, и я смогла пробежаться взглядом по плетениям.

Это не полноценная защита или даже не защита вовсе. Скорее маскировка, рассеяние внимания и сигнализация. Мама была хороша, мысленно улыбнулась я. Если не знаешь место, куда смотреть, действительно не найдешь. Простая, но очень добротная и грамотная работа.

Даже мне, пожалуй, улучшить тут нечего, если те же цели ставить.

Сделав пару глотков чая, я почувствовала, что напряжение начинает отпускать. Впервые с момента пробуждения в этом мире я действительно смогла расслабиться. Никто не знает, где я, никто не найдет, а рядом человек, которому я могу доверять.

Что еще нужно?

Я подняла благодарный взгляд на Алисию, на что она тепло улыбнулась:

— Отдыхайте, госпожа. Никто не потревожит. Вам сейчас это нужно.

Я улыбнулась в ответ и кивнула.

*****

На ужин собралась вся семья, кроме Шанкары.

Эту традицию общего сбора рода на ужин когда-то ввел еще дед Кассия. Нынешний глава рода хорошо помнил, что в его детстве занят был практически весь обеденный стол. Тогда родичей было больше двух десятков, а кое-кто ухитрялся еще и между собой не ладить. Часть семей и виделась-то только на ужинах.

Даже после клановой войны, когда от рода осталась фактически одна семья, если брать общую численность, Кассий не стал отменять эту традицию. Тогда все выжившие так или иначе тяготели к одиночеству, пытались замкнуться в себе и пережить свои потери. Даже дети отошли далеко не сразу.

Как ни странно, именно начинание деда помогло Кассию в тот момент. Он и сам чувствовал, что ему легче тянуть на себе род, когда перед глазами регулярно появляются те, ради кого он старается.

Ромус тогда пытался выкарабкаться из лавинообразных последствий магической войны, которые его истощенный организм выдавал в каких-то катастрофических количествах.

Элиза вынужденно взяла на себя заботу о детях. Обо всех, включая наследника и Санджая.

А сам Кассий разгребал дела рода фактически в одиночку. Он отчаянно пытался свести концы с концами и не знал, за что хвататься в первую очередь. Мало того, что его попросту не учили многим вещам, так еще и война унесла много жизней не только родичей. Верных и грамотных людей не хватало на всех направлениях, и это порождало хаос само по себе.

Теперь, девять лет спустя, Кассий с гордостью смотрел на свою семью.

Ромус выкарабкался.

Нашлись новые инициативные люди, постепенно подтянулись по знаниям и уровню и сняли с него непомерную нагрузку.

Дети выросли и повзрослели. Наследник и Санджай и вовсе уже подключились к делам рода. Через два года и Антар окончит Академию и вернется домой.

Род в очередной раз выжил и удержался на грани. Рано говорить, что они совсем уж окрепли, но с послевоенным состоянием, конечно, не сравнить.

Вот разве что Элиза предпочла отстраниться, как только схлынул первый аврал. Она так и не стала Магади по духу, о чем Кассий в тайне жалел. Когда-то он хотел ее видеть своей женой, но она предпочла перспективы, выйдя замуж за его старшего брата. Что ж, ее право.

И теперь насильно втягивать ее в дела рода уже бессмысленно. Лилею не настраивает против родной крови, и ладно, забытые боги с ней.

Если еще и Шанкара успешно завершит свой ритуал, можно будет вздохнуть с облегчением. Хотя бы какой-то статус они себе вернут. И тогда уже можно будет говорить, что древний род вновь твердо стоит на ногах.

Кстати о Шанкаре. Где носит эту шкоду?

— Антар, где твоя сестра? — спросил глава рода.

— Отдыхает, — скупо ответил племянник.

Глава рода вопросительно приподнял брови. Особых строгостей в своем роду Кассий не придерживался, но это не значит, что младшим позволено отвечать на грани пренебрежения или ломать устоявшиеся порядки.

— Прости ее дядя, — вздохнул Антар. — На