– А если я найду средство?..

– Хм… могу сдаться на милость победительницы.

– Ты не шутишь?

– Какие там шутки… Понимаешь, я слишком покладистый для того, чтобы долго сопротивляться.

– Я знаю… как ты передо мной устоял – не понимаю.

– Со мной бывает… Пригласил бы тебя в гости, но боюсь, что, увидев, как я живу, вытащишь меня с собой.

– Может, попробовать ещё?

– Нет, моя радость, нет.

– Обними на прощанье… хочу запомнить твой запах… навсегда.

– Иди, успокаивай девочек… иди… время сейчас…

– Прощай… любимый…

Эпилог

Ну вот, собственно, и всё. Не хотелось бы заканчивать повествование на печальной ноте. Однако песенка получалась именно такой, какой получилась.

Что сказать напоследок… Несколько суток я существовал в режиме нон–стоп. Про тяжесть физическую и психологическую я уже писал. Теперь хочу сказать несколько слов о самом материале.

Некоторые эпизоды пришлось дописывать и додумывать. Не потому, что «авторский вымысел и всё такое» – иногда физически невозможно было даже подойти к компьютеру. И вы согласитесь, что одно дело описывать события «давно прошедших дней», но совсем другое – быть репортёром самому себе, занятому решением некоторых проблем, потому что проблемы всё-таки были не шутейные. Уж как я справился с поставленной задачей – могу сказать только сам. Ни каяться, ни хвастаться не буду, но мог бы лучше, извините. Ну и конечно эпизоды, в которых меня не могло быть по ситуации – всё вымысел. Однако вымысел с учётом характеров действующих лиц и оправданный сюжетом.

Вероятно, со временем вдруг сами или под внушением Норы всплывут забытые мной эпизоды, и если я сочту их важными для сюжета, то, безусловно, книга будет отредактирована в их пользу (уже всплывают, и текст редактируется – прим.). Это самое малое, что я могу сделать для людей, отношением которых ко мне очень дорожу.

И последнее, – несколько слов о «персонажах», точнее о персонах, а правильней – о людях.

Пётр и сын его Филипп… С Петрухой всё ясно, – мужик спит на мотоцикле. Бесшабашный, невероятной физической силы и обаяния. При том, что далеко не красавец, а с учётом многочисленных аварий о его внешности и говорить нечего. Но после трёх минут общения с ним видишь только глаза, – добрые и наивные как у ребёнка. И улыбка. В этом мы с ним чем-то похожи.

Филиппа я просто обманул. Сказал, что закончил Академию Художеств. После чего полдня объяснял ему, что это такое. И заразил его тем самым на всю оставшуюся жизнь. Кроме отца у него никого не осталось, а поскольку тот чаще всего в мотоциклетных «набегах», то Филипп бросается на помощь всем, кому по его представлениям она может понадобиться. Весь в отца.

Семья Аламейда (Алмейда, если придерживаться букве оригинала)… Мне нечего добавить к тому, что я о них написал. Да, если честно, не очень и хочется. Неприятного осадка не осталось, но и близки мы не были. Возможно причина в их природной надменности. Ничем, впрочем, не оправданной.

Нора… Про Нору и девочек, дочерей её родного брата, убитого с молчаливого согласия Алорисии, я могу писать и говорить бесконечно. Особенно сейчас, когда стали вспоминаться эпизоды первой нашей встречи. Но, признаться, по свежим ранам это настолько тяжело делать, что, в общем-то, и не стоит. Одно всё-таки скажу… Вне нашего мира, который с сегодняшнего дня и впредь я буду называть нашим домом, отныне близких мне людей не меньше, чем здесь. И вы понимаете, что если тебя кто-то где-то вспоминает с теплом и любовью в сердце, то и… Я прав?.. Ну ещё бы Кларенс да неправ!.. Вот так.

Теперь точно всё.

Комментарии

Сразу после публикации повести «В погоне за собственным Эхом» (прежнее название повести – прим.) я дал опрометчивое обещание не возвращаться больше к теме «наследников Битцзы». Этой главой я нарушаю данное мной слово. Причин этому несколько, в том числе письма с просьбами внести ясность в некоторые аспекты и детали, упущенные и опущенные мной во время написания повести, а так же «подтвердить или опровергнуть» всяческие предположения, например о целостности моей личности.

Я уже говорил о том, что писать приходилось быстро, к тому же мне хотелось, по сложившейся привычке, писать, что называется, «в сюжет». Признаюсь, я был неправ. Характерный пример – моя заключительная «пламенная» речь в доме Кристиана. В оригинале она была гораздо глубже и содержательней того, что досталось читателям. Но моё состояние в это время располагало к перманентной лени, я не мог предвидеть, что в полдень третьего января для меня всё будет позади. Если бы я предугадал ход событий!..

Другие упущения обусловлены самим характером информации, которая никак не могла уложиться в сюжет без нарушения динамики событий, а для меня динамика на первом месте. Третьи упущения… Когда в сентябре 2009-го года я писал первую часть «Наследников…», имена героев мне пришлось сочинять. Да, ни одного настоящего там нет, то есть почти нет (уточнять не буду). И при написании второй части я не стал ничего исправлять – по двум, опять же, причинам. Одна лежит на поверхности – это же мне всё заново!.. Но это бы ещё ничего. Дело в том, что решение оставить «как есть» принято мной было ещё там. Поясню.

Находясь в двух мирах одновременно, приходится прикладывать неимоверные усилия для того, чтобы какие-то имена, понятия отложились в памяти. Надо тут же их записывать, что не всегда было возможно (об этой трудности уже говорилось в Эпилоге). Поэтому в таких случаях я всё пускал на самотёк. Ведь главная задача здесь, у нас дома заключалась (и заключается до сих пор) в публичности, в освещении самой темы. На сегодняшний день могу с уверенностью сказать, что литературную часть я выполнил, и, кажется, у меня это получилось неплохо.

Далее несколько пространных рассуждений на темы, которые если и станут основой литературного сюжета, то я не буду иметь к этому никакого отношения. Люблю, знаете ли, диалоги.

Теперь, пожалуй, о том, что, безусловно, будет интересно всем. Согласитесь, не каждый день получаешь репортажи из других миров. Писатели–фантасты редко балуют нас оригинальными пейзажами, а в тех случаях, когда они подобно мне пытаются воссоздать реальную картину мира, мы чаще всего морщимся – «Уже было».

Могу показаться тривиальным, – опишу, что смогу, и опишу, как помню. А уж вам решать, как относиться к моим рассказам.

Представьте,