СИ Перемены, происходящие в мире, настолько значительны, что меняют наше представление о нем и нашу способность прогнозировать будущее. В гидравлике, науке о движении жидкостей, есть понятие о ламинарности и турбулентности потока в зависимости от его скорости. Возможно, так и с ходом времени. Когда он непомерно ускорен, ламинарное движение человечества от дикости и варварства к прогрессу и благосостоянию переходит к непредсказуемой турбулентности. Не буду дальше теоретизировать происходящее, остановлюсь лишь на осознании его опасности для мира.

Американская цивилизация ускорила развитие всего человечества, передав ему по всей планете плоды своего невиданного научно-технического прогресса. Эти плоды, попав в неподготовленную почву, далеко не везде дали цивилизационные всходы, и вместо прогресса мы видим кое-где регресс, возвращение к дикости, причем худшего, чем прежде, качества – с атомной бомбой.

Собственно в Америке прошедшее десятилетие ознаменовалось почти катастрофическим, на мой взгляд, падением американской традиции и морали в ходе восьмилетнего президентства Обамы, последствия которого и до сих пор не преодолены. Я посвятил этому сотни статей, к темам которых не хочется мне сегодня возвращаться.

Община наша эмигрантская не растет, а как бы даже уменьшается, становится менее заметной, поскольку стареет и мало подпитывается уходящей в американскую жизнь молодежью. Соответственно стареет и эмигрантская пресса. Авторов меньше, читателей меньше, естественный процесс. Но для оставшихся читателей эта пресса тем более необходима, так что в ближайшее десятилетие, она, наверно, еще продержится.

Перемены в личной жизни, к счастью, благоприятные. Семья растет, у нас уже три правнученьки, красавицы и умницы, нам радостно в семейном кругу.

ЕЦ 11 мая вам исполнится 90 лет. Ощущаете ли вы, что пришло, наконец, время мудрости? Что вы хотите пожелать вашим читателям, которые с неизменным волнением ждут статей Семена Ицковича?

СИ Что касается моего 90-го дня рождения, не ожидал я такого долголетия, но раз оно пришло, придется еще поработать. Читателям моим, во-первых, спасибо, желаю им здоровья, внимания к происходящему вокруг и мудрости в его восприятии. Время мудрости всегда впереди. Мудрость – как горизонт: подходишь ближе, открывается взору и расширяется.

Апрель 2018

Остановка в дороге

(Лев Ленчик)

Сначала о дороге. «Вдоль по азбуке» – так в 1996-м назвал Лев Ленчик свой поэтический сборник, где были собраны его стихотворения разных лет. Как утверждают древние эзотерические учения, алфавит таинственно и непреложно связан со структурой мира. А у поэта – своя азбука. Каждая буква в ней ассоциируется с дорогами, которыми долго и трудно (даже если в конце концов счастливо) шел автор.

Лев Ленчик работает в литературе давно. Однако мне показалось тогда: именно в «Азбуке» проступает самый точный, я бы сказал, безыскусный портрет автора. С его безоглядной исповедью. Мудростью, которая побеждает – наконец-то – запальчивость споров. Очевидным, но ненавязчивым уважением к традиции. Одновременным вниманием к «парению духа» и жаркому дыханию плоти.

Бегут, бегут года

за тридевять земель —

туда и никогда уже оттуда.

Я знаю – там и мне

постелена постель,

но я еще не тороплюсь покуда.

Вроде бы, ничего нового: вместе с автором его лирический герой вступает в осень. Но поэт всегда по-своему ощущает древние ритмы бытия:

…Возьми ее голову

в чашу ладоней своих,

уж лето почти на исходе

и август дряхлеет,

уж скоро по утренним зорям

провиснут дожди —

небесные стяжки

бегущей земной карусели.

Сквозь призму метафоры лучше всего видишь путь, который нельзя повторить, но, к счастью, можно перечитать.

Конечно, я задумался о судьбе поэта. Кажется, ее легко вбирали три-четыре строки. Родился в 1937 году в Одессе. Окончив Саратовский университет, стал филологом. Написал несколько научных работ, посвященных символизму и драматургии Александра Блока.

В русской литературе «судьба поэта» всегда имела и имеет особую ценность. В сущности, – ценность эстетическую. Для читателя принципиально важен жизненный выбор автора.

Лев Ленчик сделал свой выбор бесповоротно и решительно. Ему не по душе были любые компромиссы с советским режимом. Он отверг и «внутреннюю эмиграцию», на которую обрекали себя многие интеллигенты, в том числе – многие талантливые творцы.

С тех пор минуло более четверти века.

Но, читая сейчас книги Ленчика, я опять думаю: а ведь по сути, он так никуда и не уехал из России…

Наверно еще полегчает,

когда позабудешь всерьез

зрачки неостывших окалин

и тени бегущих колес…

…

и слов уцененную ясность,

и сброд опортреченных рож,

и все, с чем ты жил безучастно

и с чем подыхал не за грош…

Это из того же сборника «Вдоль по азбуке». А вот продолжение темы – в сборнике «По краю игры» («Слово-word», Нью-Йорк, 2000):

Эха звон,

голова не на месте —

то кружит, то сверлит – не понять,

наглотался ль последних известий

или просто былое опять

то подкатит, то сядет, то встанет,

то разляжется бабой на вид,

то улыбкою кислой поманит,

то гримасой косой одарит,

то свернется в клубок и заплачет,

то святым матерком припугнет,

то стихом о своих неудачах

заметет, захлестнет, захлебнет…

Повторяя эти строки в чикагскую полночь, я легко узнаю и свою Россию.

В Россию – неизменную, несмотря на все перемены, «перестройки» – возвращает и проза Ленчика.

Его повесть «Трамвай мой – поле» была замечена Андреем Синявским и Марией Розановой. Была опубликована ими в 1987 году в «Синтаксисе», а через год издана там же, во Франции, в серии переводов современной зарубежной литературы. Это проза поэта: суровая, переполненная «свинцовыми мерзостями жизни», однако существующая именно по законам поэзии. Образ России в повести причудливо множится. Этот образ странно и жестко «рифмуется» здесь то с картиной собачьей случки, то со снами мальчика (в них полыхает пожаром обком партии – символ власти, которую так ненавидит отец), то с грязными и нежными мечтами героя о его первой женщине, то с образом матери Кости (больше всего на свете та любит выдавливать угри и чуть не погибает из-за этого)… Со случайно оброненной фразой: «Свобода, а Свобода, выходи за меня замуж – я тебе теремок построю!».

А в другой повести Ленчика – «Дочь Отечества» – образ Россия постепенно