– Проясним ситуацию, – продолжал тем временем сэр Мюфла, и я немедленно кивнула, хотя плохо соображала, о чём он, и что и каким образом мы должны прояснять. – Это ваш дом, леди, ваш замок, и всё такое… Но комнату вы отдали мне, и хозяин в этой комнате – я.

Опять кивнув, я вцепилась в дверную ручку, но не сделала даже попытки открыть дверь.

– Если вы ещё раз вот так ворвётесь ко мне, – мужчина наклонился к самому моему уху и почти нашёптывал: – тогда я буду знать, что вы согласны вылечить мою… опухоль. И сразу же воспользуюсь вашими услугами.

Головокружение, полёт, огонь – всё это исчезло за одну секунду.

– Я хотела только позаботиться о вас, – произнесла я сквозь зубы, не поворачивая голову, потому что тогда мне пришлось бы посмотреть в глаза этому идиоту. – А вы повели себя, как животное. Как похотливый баран!

И тут он засмеялся. Отпустил дверь – и засмеялся.

Попадись мне под руку что-то тяжёлое, я бы его ударила, но пока это он ударил меня – не по-настоящему, нет. Ударил насмешкой, осознанием своего превосходства, превосходства своей силы.

Рванув дверь, я выскочила в коридор и бежала до своей спальни не останавливаясь. Только там я вспомнила, что обещала прислать целебную мазь, но не пошла за Малкольмом и не вызвала служанку.

Пусть сэр Баран мучается от боли. А я буду спать. Вот прямо сейчас закрою глаза и преспокойно усну. И ничто меня не побеспокоит.

Я и в самом деле нырнула в постель и укрылась одеялом с головой. И только тут сообразила, что моя шаль осталась в той комнате… Там, где я чуть не оставила свою честь, да и сердце в придачу.

Глава 6

Морис проснулся поздно – когда солнце уже во всю силу лилось в окно. Чихнув, он поморщился, потому что в голове сразу зазвенело, как на колокольне в праздники.

Нет, пить, всё-таки, не стоило… Или стоило?..

Он перевернулся на спину, закрывая глаза сгибом локтя, чтобы было не так больно от солнечного света.

Ощущение было странное. Как будто одновременно произошло и что-то хорошее, и что-то плохое. То есть не плохое, а не совсем хорошее. То есть…

А, точно. Приходила маленькая леди.

И они даже целовались.

И он даже предложился ей в мужья.

Ну просто сам рыцарь Благородство!..

Со стоном перевернувшись на бок, Морис увидел на столе рассыпанные травы и лужицу воды – вчерашние жалкие попытки сделать примочку на рану. Сразу вспомнилось, как леди Маргарет задирала на нём рубашку и была так близко от… близко, вобщем. А потом ещё сидела у него на коленях…

Но думать об этом было нельзя – просто противопоказано. Или придётся потом ходить со вздыбленными штанами, как распоследнему идиоту.

Только вот вчера он и показал себя идиотом. Бараном, что уж там.

Невесело усмехнувшись, Морис сел на постели, увидел на полу женскую шаль и поднял её. Покрутил в руках, бросил на постель, а потом встал, потягиваясь.

Нет, нельзя было вести себя так с маленькой леди. Она, конечно, сама напросилась – врываясь в комнату и всё такое, но всё равно надо было сдержаться. И никакая свадьба с Вафлей тут не оправдание.

Только всё равно при мысли о том, что Эдвард Дофо получит сокровище, которого совсем не заслуживает, Морису хотелось чем-нибудь грохнуть – на худой конец, кулаком об стол.

Но самочувствие от этого не улучшилось бы, да и маленькой леди подобное буйство точно не понравится. Морис взглянул в зеркало, мрачно рассматривая свою щетинистую физиономию. Леди Маргарет и так считает его варваром. Из её уст даже «баран» слышится, как отменное оскорбление.

Морис умылся, плеская воду в лицо, и постепенно в голове прояснилось. Надо будет извиниться. Только без цветов, разумеется. А то опять получит отповедь по поводу загубленной фиалки.

Как же всё сложно в этом Сегюре!..

Надев штаны и подпоясавшись, Морис потёр больную ляжку и обиделся, вспомнив, как леди Маргарет обещала прислать мазь. Не прислала. Вряд ли забыла. Скорее всего, поступила так намеренно. Показала, как мало он для неё значит. Выбрала вместо него… Вафлю.

Во двор Морис спустился в самом отвратительном расположении духа, хотел поймать кого-нибудь из слуг, чтобы спросить, где леди, но не успел. Потому что в ворота въехала дочка Дофо. Анабель. Так, кажется, её зовут. Да, Анабель. И въехала она, как королева – на белой лошади, в алом платье… Приподняв брови, Морис следил за этим явлением природы и, кажется, догадывался, что было причиной такому явлению.

– Добрый день, – поздоровалась с ним красотка Анабель. – Я приехала навестить Маргарет. Не подскажете, где она?

– Понятия не имею, – проворчал Морис, оглядывая её с головы до ног. – Поищите в замке.

– Так и сделаю, – Анабель улыбнулась и протянула ему руку. – Поможете мне спуститься?

Морис не удержался – поскрёб подбородок, но потом подошёл снять Анабель Дофо с лошади. Девица упала в его объятия, скользнув телом по телу сверху вниз, и сказала, обняв за шею:

– Благодарю, сэр…

И всё это таким тоном, словно Морис только победил злобного дракона.

– Малень… леди Маргарет в замке, – напомнил он. – Наверное, вы знаете, куда идти.

– Знаю, – сказала Анабель проникновенно. – Но лучше бы вы меня проводили. Гость не должен бродить по дому без хозяина.

– Я не хозяин, – Морис попытался разжать её руки и даже почти справился, но девица тут же ухватила его под локоть, прижимаясь и трогательно заглядывая в глаза.

– Но вы же опекун нашей дорогой Гутун, – сказала она. – Значит, всё здесь принадлежит вам. До замужества Гутун с моим братом.

– А, ну да, – сказал Морис с отвращением.

Упоминание о Вафле хорошего настроения не добавило. Да и то, что эта девица притащилась, откладывало извинения перед леди Маргарет. А ему хотелось извиниться побыстрее и побыстрее забыть прошедшую ночь. Если получится.

– Надеюсь, вы останетесь на свадьбу? – продолжала болтать Анабель. – Мы не планируем большое торжество, из гостей будут только самые близкие друзья… Но вы могли бы повести Гутун к алтарю. У неё ведь нет отца и старших родственников.

Всякий раз, когда она произносила «Гутун», было для Мориса, как вбивание гвоздя в черепушку, а уж представить, как он сам передаст Маргарет в