– Если хотите знать моё мнение, – сказал он, осторожно, но решительно убирая руку Анабель из-под своего локтя, – то сейчас не до свадеб. И к чему такая спешка…

– Как – к чему? – девица порывисто встала перед ним, схватив его уже за другую руку. – Мой брат и Гутун и так слишком долго ждали. Было бы жестоко заставить влюблённых отложить свадьбу. К тому же… есть некоторые обстоятельства, – тут она многозначительно повела глазами, – учитывая которые, промедление невозможно. Вы же не хотите, чтобы имя Сегюр было опозорено, и мой племянник или племянница родились вне закона.

– Что-то не понимаю вас, – сдержанно сказал Морис.

– А что тут понимать? – изумилась Анабель. – Мой брат и Гутун любят друг друга с детства. Мы все знали, что рано или поздно они поженятся. Если бы не смерть лорда Сегюра, то венчание бы уже состоялось. Но вы ведь понимаете, что юные сердца, пылающие страстью – они ведь не могут ждать, – последние слова девица почти промурлыкала.

И тут на крыльцо вышла Маргарет. Морис увидел её, посмотрев поверх макушки Анабель. Перед ним была фея. Настоящая белокурая фея. Пусть даже на леди Маргарет было простое шерстяное платье, а не алый шёлк, это ничуть не умаляло её волшебной красоты. Да, волшебной. Морис поймал себя на этой мысли и немного застыдился, оттого что думает о феях и волшебстве. Не мальчик ведь, не в том возрасте, чтобы верить в сказки.

Но сияющие глаза леди Маргарет притягивали, звали, укоряли, лишали воли и разума – что это такое, если не волшебство?

Морис с усилием оторвался от её глаз и скользнул взглядом по тонкой фигурке. Шерстяное платье было перетянуто на талии плетёным пояском, к которому крепились кошелёк, игольник, ножницы на шнурочке – всё то, чем пользуется в течение дня хозяйка. Если она – настоящая хозяйка, разумеется. А не кукла, которая боится растрепать причёску.

Словно услышав его, Маргарет убрала за ухо выбившийся локон, и Морис вернулся на грешную землю, вспомнив – где он, и кто с ним.

Девица Анабель по-прежнему цеплялась за него, и хотя лицо леди Маргарет было непроницаемым, Морис был уверен, что ей не понравилось.

Совсем не понравилось!

Он в очередной раз разжал пальцы Анабель, освобождаясь от её хватки, но Маргарет уже сбежала по ступеням и подошла, на ходу вытирая руки о фартук.

– Что ты здесь делаешь, Анабель? – спросила она ледяным тоном. – Привезла ещё одно письмо от Лейтис?

– Нет, – невинно пожала плечами девица Дофо. – Просто проезжала мимо, решила узнать, как у тебя дела. Кстати, здравствуй. Рада тебя видеть.

– Ты вчера узнавала, – не ответив на приветствие, Маргарет взглянула на Мориса исподлобья и отвернулась, демонстративно обращаясь только к гостье. – И опять ты наряженная. Смотри, сносишь обновку до свадьбы.

– Папа купит ещё, – беззаботно откликнулась Анабель. – Я показывала тебе новые серьги? – и она откинула с виска тёмную прядку, открывая крепкое маленькое ушко, в котором блестела на солнце золотая подвеска. – Это рубины.

– Очень за тебя рада, – сказала Маргарет сквозь зубы. – Но ты уже хвалилась ими вчера.

– Правда? – ответила Анабель, ничуть не смутившись. – Я и забыла. Ну ладно, ещё раз похвалюсь. Они ведь такие красивые!.. А к твоей свадьбе, Гутун, папа пообещал купить мне и ожерелье. И серьги, и ожерелье будут моим приданым.

Морис слушал этот милый девичий разговор с интересом. Нет, верить этой чернявой вертихвостке насчёт неземной любви леди Маргарет к Вафле – это надо быть круглым дураком. К тому же, граф Сегюр ни словом не обмолвился, что обещал дочку Эдварду Дофо или ещё кому-то. И говорил, что Маргарет никто не нравится. Но вот насчёт возможного ребёнка… Не удержавшись, Морис снова поскрёб подбородок, хотя и был вознаграждён презрительным взглядом хозяйки Сегюра. Как она тогда ему сказала? «Стоит силой взять женщину, и она навсегда будет принадлежать вам». Не случилось ли, что Вафля… и если случилось…

– Так значит, – сказал он громко, глядя в лицо Анабель Дофо, – ваш братец проявил себя настоящим подлецом и соблазнил леди Сегюр до свадьбы? Спасибо, что открыли правду. Теперь ему точно не поздоровится.

Не надо было смотреть на Маргарет, чтобы понять, насколько она была потрясена. Кажется, она даже дышать забыла. Что касается Анабель, то эта хитрая кошка сразу поняла, что сболтнула лишнее, и поспешно замурлыкала:

– Не надо судить строго, добрый сэр. Влюблённые всегда заслуживают снисхождения…

– Влюблённые девицы – может быть, – любезно ответил Морис, – но похотливые козлы – точно нет. Придётся мне вызвать вашего братца на поединок чести. Так что свадьбы может и не произойти.

Румянец исчез со щёк Анабель в одно мгновение. На пару секунд она стиснула губы, но тут же заулыбалась, хотя и немного нервно.

– Не вижу причин, чтобы вы, сэр, вызывали моего брата, – сказала она, скромно опуская ресницы. – И я не совсем поняла ваши слова… Вы так грубо выразились, что – ах!.. Кажется, у меня закружилась голова, – она приложила ладонь ко лбу и ненароком опёрлась о локоть Мориса.

– О чём речь? – прорезался голос у леди Маргарет, и голос этот дрожал от негодования. – Эдвард? Соблазнил? Вы на солнце перегрелись?

– Почему же? – Морис не проявил должного благородства, чтобы подыграть девице Анабель. – Мне только что сказали, что вы, леди, вроде как настолько влюблены в вашего жениха, что вот-вот родится наследник.

Девушки ахнули одновременно, и Морис с удовольствием отметил, что возмущение Маргарет совсем не наигранное.

– Кто?.. – она сжимала кулаки, словно готова была ударить его. – Вы… совсем?.. – но тут она сообразила, что было сказано, и с возмущением повернулась к Анабель. – Это ты?.. Ты сказала?!

– Об этом говорят, но я не верю, – быстро ответила она.

– Кто говорит? – уточнил Морис с обманчивой мягкостью. – В любом случае, нет дыма без огня. Думаю, сегодня я навещу вашего братца.

– Нет! – воскликнула Анабель. – Мне кажется, я всё не так поняла. И вы не так поняли. Ты что на меня накинулась, Гутун? – она поджала губы. – Я прекрасно знаю, что вы с Эдвардом хорошо если пару раз поцеловались. Мой