Шрифт:
Закладка:
— Свет вырубай! — недовольно рявкает Макар.
Рука сама тянется к выключателю. Сижу в темноте несколько минут, не двигаясь. Кажется, он не собирается посягать на мою неприкосновенность. Успокаиваюсь, дыхание выравнивается, в работу включаются мозги. В отелях всегда кладут еще одно одеяло и подушку про запас. На цыпочках подбираюсь к шкафу, и, о счастье! нащупываю постельные принадлежности.
Ложусь и укутываюсь с головой. В этой ситуации есть свои плюсы. Если мы станем спать рядом, наши души закрепятся на своих местах и перестанут метаться, как безумные.
«Терпи, Уля, терпи! — повторяю, как мантру, эти слова. — Три месяца — и все закончится».
Очень хотелось бы в это верить. Очень!
Вытягиваюсь: наконец-то могу расслабиться и подумать.
Но подумать не удается: только касаюсь головой подушки, как проваливаюсь в сон. Просыпаюсь абсолютно счастливой. Кажется, будто я вернулась в детство и лежу между родителями. Они обнимают меня с двух сторон, и это так здорово, так хорошо, что я даже пошевелиться боюсь, чтобы не спугнуть миг наслаждения.
И тут меня прошибает изнутри током.
Родители?
Откуда здесь родители?
Но я чувствую спиной тепло, слышу над ухом чье-то дыхание и пошевелиться не могу, тяжесть придавливает меня к кровати. Смотрю вниз и холодею: загорелая крепкая рука лежит поперек меня, а ладонь уютно устроилась на груди.
Жаром мгновенно обдает тело.
— Ты что делаешь, извращенец? — скидываю руку Макара и его толкаю ногами.
Он сваливается на пол, охает, и сидит, протирая глаза, явно ничего не понимая. А в меня словно бес вселился: не могу остановиться, ору, ругаюсь, плююсь слюной от злости:
— Козел! Урод! Дерьмо собачье! Еще раз лапки свои распустишь, оттяпаю к хренам, сволотень!
— Ну, что ты разоралась, Уля? — спокойненько говорит этот гад и встает.
Из прихожей вылетает корги, скачет козликом, то рычит, то заливисто лает, то бросается ко мне, то мечется возле ног Макара, но Макара не трогает: кажется, признал за своего.
— Да, как тут не орать?
Ловлю насмешливый взгляд мажора и словно спотыкаюсь на полуслове.
— Видишь, Сэми напугала. Поймай уже тишину, а!
— Тишины тебе захотелось? — горло перехватывает от возмущения.
— Конечно. Подумаешь, титьку во сне полапал. Не съел же.
Он неторопливо встает, потягивается, а я открываю рот, разглядев внушительную выпуклость на боксерах.
— Полапал говоришь? А это что? — показываю пальцем на трусы. — О боже! Ты же меня хотел изнасиловать!
— Спятила, дура? — Макар крутит пальцем у виска. — Я тебе сексуальный маньяк, что ли? Обычная утренняя эрекция. У всех мужиков бывает.
— Ни разу не видела!
— А со сколькими ты жила?
— Не твое дело!
Я теряюсь. Действительно, опыта у меня почти нет. Строгие родители ни шагу из дома сделать не разрешали, на свидания ходила, отношения имела, но никогда не завтракала с кавалером.
— Вот ты и спалилась, блаженная! И вообще, на себя посмотри, воспитательница! Я в ванную.
Макар фыркает и исчезает за дверью. Я стою столбом и слушаю, как шумит вода. И тут до меня доходит: он что-то сказал.
Встряхиваюсь, поворачиваюсь к зеркалу и… икаю. На мне ничего нет, кроме крохотных трусиков и лифчика.
А где же футболка?
Растерянно осматриваю номер и вижу эту предательницу под подушкой у Макара. Как она там оказалась, вот вопрос? Бросаюсь к ней, напяливаю на себя.
— Уля, а белье мы с собой взяли? — кричит из ванной мажор.
— Н-нет, — отвечаю внезапно осипшим голосом.
— Тогда придется походить пока голенькими
Дверь ванной приоткрывается…
Я взвизгиваю и пулей лечу на кровать. Закутываюсь с головой под одеяло. Так и хочется крикнуть: «Изыди, сатана!»
Сэми с визгом бросается за мной, думает, дуралей, что я с ним играю. Чувствую, как Макар тянет меня за пятку. И как ее забыла спрятать? Теперь и корги ее облизывает. Я с этими сообщниками сойду с ума!
Дергаюсь, пытаюсь лягнуть мажора. В такой ситуации даже прием применить не могу. Макар падает на меня сверху, охватывает ручищами и хохочет.
— Ты точно, блаженная, лейтенант Седых. Шуток не понимаешь, что ли?
— Уйди! Я вызову Мишку! — кричу, задыхаясь от нехватки воздуха.
— Ну, сначала тебе нужно вылезти, чтобы взять телефон.
Макар встает, я чувствую облегчение. От перевозбуждения немного кружится голова. Высовываю нос наружу. И правда, я даже не знаю, где мой мобильник. Совсем спятила от растерянности.
Сажусь, прислушиваюсь: Макар с кем-то разговаривает. Не глядя на него, прошмыгиваю в ванную и только здесь расслабляюсь. Забираюсь в душевую кабину, делаю контрастный душ, так хотя бы немного приду в себя.
Яростно, до красноты, растираюсь полотенцем и тут только соображаю, о чем говорил Макар. Смотрю на белье, которое по привычке кинула на пол. И что теперь надеть? Взгляд падает на вешалку. Халат? Оказывается, в номере есть все необходимое для жильцов.
Облегчение накрывает с головой. И чего истерику устроила? Напяливаю на себя махровый халат на несколько размеров больше, обматываюсь им, затягиваю туго пояс и выхожу в комнату. Макар выглядит также. Он окидывает меня взглядом и улыбается.
— Я заказал завтрак, сейчас привезут.
— По времени это уже обед, — ворчу беззлобно, просто так, чтобы не признавать поражение.
— Еды и на обед хватит.
Звонок в дверь раздается почти в ту же секунду. Официант с невозмутимым лицом вкатывает тележку, уставленную судочками. Серебристый кофейник выпускает из носика струйку ароматного пара. Желудок тут же реагирует призывом: «Хозяйка, жрать хочу!»
Мы едим молча и жадно. Такое впечатление, будто неделю голодали. Или наши скачки из тела в тело забирают много энергии? Надо спросить об этом ангела, когда он появится.
— Форель будешь? — спрашивает Макар.
— Угу.
Он кладет мне на ломтик тоста розовую полупрозрачную пластинку. Я сразу запихиваю бутерброд в рот и жую, наслаждаясь процессом.
— Вкусно?
— Очень. Еще хочу.
— Держи.
Макар подает мне новую порцию рыбы, никогда не ела такой вкуснотищи! Я в благодарность наливаю ему кофе.
— Сахар класть?
— Да, две ложки.
— Сладко же.
— Мне нравится.
— Как хочешь. Салфетку подай.
Неожиданно ловлю себя
